и неизвестной штуковины в виде серебряного листа. Рука немедленно отдёргивается.
– Проклятый темный артефакт, – информирует Итан, когда неловкое молчание затягивается, и отводит затвор назад через рукоятку. – Если хорошо училась, должна знать, что есть штуковины, которые могут заставить человека делать что-то против воли.
– Зачем ты его хранишь?
– Это просто элемент декора. Не трогай ты, и тебя не будут трогать.
– Чушь.
Она чувствует неловкость от своего вызывающего поведения, хотя помнит по былым временам, что в разговоре с Итаном нужно либо грубо, либо никак.
В этот момент Бруно разлёгся на брюхе, тщательно вылизывая правую лапу. Не награждает незваную гостью своим участием. Вероятно, наколотая сломанным сучком конечность интересует больше дерзкой девицы. Из-за этого безмолвие свободно разгуливает по комнате, разбавляется только треском поленьев в камине, откуда огонь отбрасывает желтые тени на профили присутствующих.
В этой интимной и с виду уютной обстановке Хелен зависает. Наблюдает, как Итан умело орудует инструментом для охоты. При тусклом освещении огня его лицо, обрамлённое скулами, выглядит ещё острее и зловеще. В диковинку лицезреть его при весьма необычных обстоятельствах. Возмужал невообразимо. Не заметить это означает быть слепой.
Закончив с разрядкой, Итан совершенно случайно замечает пятно засохшей крови на сосновом покрытии: проводит по полу и растирает след подушечками большого и указательного пальцев. Задумчиво не фокусирует взгляд на чем-то определенном.
– Один из них был ранен в бок. Это твоих рук дело? – спрашивает он, не смотря в ее сторону.
Заприметив, что он обнаружил зацепку, Хелен подходит ближе к Итану. Все ещё сторонится хищника, от которого неизвестно, чего ожидать. Присаживается на корточки, чтобы лучше разглядеть, что же вызвало у него интерес.
– Да, я кинула в одного Оглущающее, обычная практика. – Она скребёт по доске ногтем, не понимая, что здесь удивительного.
– Рана не была похожа на ту, которую оставляет это заклинание. Слишком точная, – подытоживает Аккольти и выпрямляется. В голове по-прежнему ведет мыслительную деятельность. – Как они выглядели? – он всовывает в свой ремень пригодные патроны, плотно размещает их внутри и защёлкивает застежку.
Снизу вверх Хелен изучает его лицо, а он нарочно не одаривает ее своим томным и недовольным взглядом. И его равнодушное поведение начинает раздражать.
– В чёрных плащах с капюшонами, один худой, а другой чуть полнее. Тёмные волосы у обоих, – говорит Хелен.
А в ответ давящее молчание. Итан даже перестал поправлять ремень, который готовил для выхода.
– Аккольти, ты язык проглотил?! – не выдерживает она, видя, как он чересчур погрузился в себя. И ничего, черт его, не говорит.
– Бруно, ко мне!
Через секунду волк уже несётся к нему, испугав при этом Грассо. Она старается выставить
