style="font-size:15px;"> Телевидение и интернет, рыночная экономика и время лишили на рубеже столетий население России почетного звания «самый читающий народ в мире». И судя по тому как закрываются библиотеки или переводятся в электронный формат некоторые многотиражные в прошлом газеты, вряд ли можно надеяться на возвращение нынешним и завтрашним россиянам того самого почетного звания. Вместе с угасанием чтения книг, особенно классической литературы, убавил «обороты» важный фактор, способствующий в советские времена формированию гражданского достоинства и патриотического отношения к Отечеству.
Между тем в памяти взрослых поколений, завершающих десятилетия XX в., сохранились воспоминания о чтении книг в первые послевоенные годы.
Книгомания послевоенного детства не прошла мимо Владимира Высоцкого, вдохновившего его, взрослого и талантливого поэта, по истечении сорока лет после окончания Великой Отечественной войны на пронзительные признания в его знаменитой «Балладе о борьбе» о «книжных днях», «глотающих книги» и «пьянеющих от строк».
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от детских своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт
И дрались мы до ссадин,
До смертельных обид.
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.
Я умел читать еще до поступления в школу. Этому меня научили моя мама и проживавшая в нашем доме до депортации моя двоюродная сестра Дан Варвара Георгиевна (дочь старшей дочери моего деда). Мне уже приходилось рассказывать, что при депортации в 1949 г. две детские книги «Чук и Гек» и «Дальние страны», взятые мной из Чадыр-Лунгской библиотеки, оказались со мной сначала в с. Сухановка, потом в с. Тамакулье Курганской области.
Однотомник избранных произведений Т. Гайдара я вернул Чадыр-Лунгской библиотеке через много лет вместе с несколькими своими опубликованными к тому времени книгами.
Немного в иной, полусерьезной и полушутливой окраске и упаковке (без Буджакского «зла» и без Тамакульско-Каргапольской «любви») преподносил обычаи применения ненормативной лексики в молдавском селе классик молдавской литературы Ион Друцэ. Приглядимся к изображению соответствующей ситуации в его знаменитом романе «Бремя нашей доброты», излагающем события в послевоенном молдавском селе Чутуря, что когда-то возникло в бескрайней Сорокской степи.
Литературный герой Иона Друцэ Костаке Михай, старый возница, когда
…проезжал мимо двух домиков братьев Морару, увидел посреди дороги чумазого мальчика, сгребающего пыль в кучки. Мальчик был юркий и носил такую короткую рубашку, что немыслимо было ошибиться, относительно его пола. Его двоюродный
