возразила Лилия. – Отец потратил массу денег на его реабилитацию. Лечебная физкультура, диета, санатории, в том числе за границей. Прихрамывал, конечно, но некритично. При обострении болезни ходил с тросточкой.
– Но мыслительные способности, надо полагать…
– С ними полный порядок, – твердо заявила секретарь. – Превосходные знания английского, немецкого, итальянского языков, плюс латыни, это не считая отличной учебы. Великолепно рисует. Вот, это его работа, подарок мне на мой день рождения.
Женщина сняла со стены рисунок в овальной металлической рамке, выполненный пером. На первый взгляд на нем была изображена Кармен с папироской в зубах. Со второго взгляда становилось очевидно, что это Лилия Ивановна образца десятилетней давности. Возможно, с оригиналом у копии было много расхождений, но личность узнавалась безошибочно, как если бы художнику удалось показать не столько внешность, сколько внутреннюю сущность.
К тому же, несмотря на отсутствие цвета, одними черно-белыми штрихами изображены были все непременные атрибуты и самой Кармен, как персонажа – страсть, гордость, ветреность, – и даже летящие косы, алые ленты и роза в волосах.
«Еще немного – и послышатся фламенко и кастаньеты, – подумал Лев Иванович, рассматривая рисунок, переданный ему Станиславом. – В самом деле, великолепный рисунок. Лаконично и талантливо».
Лилия Ивановна, подождав некоторое время, деликатно изъяла из рук Гурова рамку с рисунком, снова повесила ее на стену и завершила анамнез:
– В общем, любимый сын Ректора.
– Интрижки? Женщины? – поинтересовался Станислав.
– Вообще ничего, от слова «абсолютно».
– Ты сказала, что он скрытен.
– Разве можно что-то скрыть так, чтобы никто не знал, тем более я? – задала она риторический вопрос. – Вот здесь, – Лилия Ивановна показала на другой шкаф, запертый на ключ, – запротоколирован практически каждый день его жизни. Кто-то бездельничает, кто-то занимается спортом, кто-то увлекается музыкой. Даниил посвятил себя науке. Он все время учился. Не просто на одни «отл.». Сокурсников он опережал в учебе на год, по некоторым дисциплинам – на два. Отец не особо баловал его деньгами – и Даниил подрабатывал репетиторством. Жил по строгому распорядку дня. Подъем в шесть, отбой в одиннадцать. Получил красный диплом, окончил аспирантуру, защитил диссертацию, стал преподавать у нас на кафедре… – Лилия несколько снизила пафос повествования и закончила: – И потом, узнай папаша о посторонних занятиях – последовало бы наказание. Это только со стороны казалось, что отец им не руководит, сынок был под колпаком хлеще мюллеровского.
– Да, интересно, – протянул Лев Иванович.
– Лилечка, теперь давай про пропажу.
Лилия Ивановна с веселыми искорками в глазах прищурилась:
– Ишь ты, сыскарь. Сам не желаешь трудиться?
– Я?! – возмутился Крячко, театрально хватаясь за сердце. – Да я самый трудящийся из всех трудяг, просто…
– А тебе
