легко взбегает по лестнице наверх, и нам слышен встревоженный крик секретарши:
– Вы куда, стойте! Николай Петрович не принимает…
Но, видимо, это звучит уже в пустой след – мы слышим, как за Кудином захлопнулась дверь в кабинет Носача.
– Носач, ты друг или портянка?! – едва влетев в кабинет, заорал Кудин.
Вскочив со своего места, Носач, не таясь присутствующих посторонних людей, бросился обнимать Кудина, которого не видел четыре года.
– Кудин, Кудин, как я рад, что ты наконец… – шептал он в макушку Кудина.
– Носач, у меня осталось меньше двух минут… Если ты друг – позвони в ЗАГС, чтоб меня расписали, а то ты знаешь, у них там эти проволочки бюрократические… – освобождаясь из его объятий, быстро заговорил Кудин.
– Кудин!.. Да ты что?! Что ж ты молчал до сих пор?!
– Вот же и не молчу… Позвони…
– Конечно, дружище, сегодня же позвоню! – обещает Носач.
– Ты не понял, Носач. Сейчас! У меня меньше минуты осталось… Ну! Звони же!..
Ошалевший Носач с переполоха не успел ничего сообразить и совершил редкую глупость – пойдя на поводу Кудина, поднял трубку.
– Так, все на месте? – сбежав вниз, спрашивает Кудин. – Невеста не драпанула?..
– Даже попыток не было, – отвечает «невеста». – Жуть как любопытно, чем закончится этот маскарад.
Элегантно выставив «невесте» свой локоть, «жених» ведёт её к двери ЗАГСА. У входа приостанавливается и, склонившись к своей спутнице, смущённо шепчет:
– Тебя как звать-то? А то это… Чтоб не оконфузиться…
– Света, – тихо отвечает совсем ошалевшая «невеста».
К всеобщему нашему удивлению, не успели мы войти в помещение, как помпезно заиграл марш Мендельсона. Звонок Носача возымел действие. Перевязанная красной торжественной лентой девушка вышла навстречу и, взяв за руки «молодых», повела их к столу.
– Ну и зачем всё это?.. – выйдя из ЗАГСА и, растерянно рассматривая испорченный штампом паспорт, спрашивает Света. – Чтоб завтра прийти развестись?..
– Здесь мои друзья, они слово моё знают, – отвечал ей Кудин. – А слово моё такое: если схочешь, хочь завтра, хочь нынче пойдем разведёмся. А по своей воле не разведусь с тобой никогда! Вот тебе моя рука, как там ещё – сердце и прочие потроха… А теперь едем ко мне. Мамку обрадуем…
– Ну и где же ты отхватил себе такую дуру-то?! – первое, что воскликнула «обрадованная» мамка, когда Кудин ввёл под руку молодую жену.
– Дело сделано! – отрезал Кудин. – Доставай посуду, чего там ещё полагается – свадьбу будем играть!
– Совсем сказился… – шептала тётка Полина. Какая свадьба, когда, кромя борща и мочёных арбузов, на стол и поставить нечего.
– А сало?!
– Ну, сало ещё…
– А говоришь: «нечего»!..
Скоро мы уж звенели стопками, дружно орали: «Горько!», и Кудин делал безуспешные попытки поцеловать
