или беспрекословно подчиняться?
– И то и другое.
– Так не бывает.
– Почему?
– Вера должна основываться на доверии и свободе выбора. Беспрекословное подчинение убивает и то и другое. Слепое подчинение – это недоверие к самому себе. А если человек не верит себе, он никогда не поверит другому.
Она задумалась. Потом тихо сказала:
– Андрей тоже не хотел зависимости. Ты ведь знаешь, что он исчез за неделю до свадьбы?
– Я знаю только, что ты ему отказала и вышла замуж за другого.
– Это было потом. После того как он вернулся. Сказал, что еще не оправился после ранения, что боялся сделать меня несчастной. А для меня самым большим несчастьем был его страх.
– Страх?
– Он не верил мне. Не верил, что я его люблю, что хочу всю жизнь быть с ним рядом.
– Извини, но, кажется, у него были основания…
Мне показалось, что она меня ударит. В глазах плеснула такая ненависть, что я невольно отодвинулся. Огромным усилием воли она сдержала себя, резко поднялась, прошлась по кабинету, остановилась напротив. Я поневоле смотрел на неё снизу вверх.
– Ты еще не приступил к работе, а уже сомневаешься. Если ты не веришь, что я, как сумасшедшая, продолжаю любить его, а он – во всяком случае, тогда – был без ума от меня, то лучше уходи. Считай, что никакого разговора у нас не было.
– И я по-прежнему за кадром?
– Навсегда.
– Ладно, верю.
– Если бы он не любил меня, он бы не исчез.
– Парадоксально, но определенный смысл в этом есть. Твой знает об этом?
Я невольно покосился на портрет Леонида, стоявший на столе.
– Он прекрасно относился и относится к Андрею. Они были друзьями.
– Друзья у Леонида Яковлевича?.. Свежо предание…
– Снова не веришь. Это в последний раз. Смотри…
Она взяла одну из кассет, грудой лежавших на столе, поставила её в видеомагнитофон и включила. На экране телевизора замелькали кадры явно любительской съемки. Совсем юная, очень красивая и очень счастливая Ольга. Дурачащиеся, смеющиеся Андрей и Леонид. Вот они побежали наперегонки по песчаному пляжу. Андрей на несколько шагов опередил Леонида, подбежал к Ольге, подхватил её на руки, закружил. Леонид смеялся…
Дверь кабинета распахнулась. На пороге в инвалидном кресле сидел Леонид. Несколько секунд он всматривался в кадры на экране, потом неторопливо подъехал ко мне и протянул руку.
– Рад, что ты согласился, – спокойно сказал он. – И не держи зла. Она считает, что для настоящего творчества нужен мощный импульс. И стимул, соответственно.
Он повернулся к экрану, где в это время был крупный план что-то рассказывающего Андрея.
– Когда он исчез, я задействовал все свои связи – и легальные, и нелегальные. Полгода ни слуху ни духу. Потом неожиданно – письмо. Мои мужики кинулись по адресу, но его там уже не было.
– Я ему все расскажу сама, – сказала Ольга и с деланой
