и дорогие кроссовки спасали от непогоды. Только волосы оставались незащищенными.
Невдалеке, украшенные радужной неоновой иллюминацией, призывно сверкали витрины гипермаркета. В желудке заурчало.
«Вот туда мне и надо», – нащупав в кармане бумажник, даже не подумав, принимают ли здесь русские рубли, легко перепрыгивая многочисленные лужи, она зашагала к оазису изобилия.
Местечко было жутковатое. Всю округу озарял ненадежным мерцающим светом только один уличный фонарь. Дождь, казалось, усилился. Захотелось покинуть уличную хмарь. Поскорее домой, в теплую постельку, к бормочущему телевизору.
«Что за дрянь?».
Обонятельные луковицы вдруг залило гнусное зловоние, даже на глаза навернулись слезы. Она проходила мимо ряда переполненных мусорных баков, один из которых лежал на боку, рассыпав содержимое по тротуару. Нога поскользнулась на какой-то гнили, но равновесие удержать удалось, хоть и с трудом.
Неожиданно рядом раздался отчетливый шорох. По спине обильной волной хлынули мурашки, вперемешку с холодным потом, сердце в груди бухнуло и ушло куда-то ниже колен.
Огромный лохматый кот неопределенной расцветки в иррациональной тишине выскочил из бака, держа в зубах что-то отвратительно склизкое, и скрылся в сумерках.
«Господи!» – остановившись, она схватилась за грудь. – «Ну какой я ангел возмездия? Меня обычный-то мурлыка в ужас повергает».
Нервно хихикнув, Ио хотела, было, сделать шаг, но вдруг почувствовала, что сзади кто-то стоит. Маяк в мозгу, установленный неведомыми кураторами, мгновенно просигналил: «Это он, один из четырех». Обернуться назад просто не было мужества. Страх тоже вроде бы кончился. Все эмоции высосал поганый кошара.
Еще секунда, и к горячей, влажной от изморози шее прикоснулось холодное острое лезвие.
– Дернешься, прирежу на месте, – голос был мужской, сиплый, с придыханием, как у возбужденного онаниста.
– Чт… – язык отказывал. Поперхнувшись, она едва не закашлялась. – Что вам надо?
– Не оборачивайся. Иди со мной, тут рядом.
– Я буду кричать.
– Ну конечно, – мужчина хихикнул, по хозяйски обхватывая ее свободной рукой за талию, прижимая к себе. – Куда тебе? Ты сейчас и цыпленка-то не перепищишь. Давай вперед.
Путь и в самом деле оказался недолгим. Третий дом слева, ближайший подъезд, тесный лифт, 8 этаж. Когда распахнулась добротно сделанная железная дверь квартиры маньяка, пропуская жертву внутрь, девушке показалось, что ее проглатывает какое-то исполинское чудовище.
– Не разувайся, ничего не снимай. Это моя прерогатива, – усмехнувшись, человек отстранился, убрав ланцет. – Проходи.
Обернувшись, она, наконец, увидела своего врага. Это был высокий худощавый, можно даже сказать – тщедушный тип лет тридцати пяти. Коротко стриженные редкие белобрысые волосы от дождя казались русыми. Слегка впалая грудь подчеркивала выраженную сутулость,
