рабов. Сам не понимая почему, он чувствовал себя виноватым и настороженно посматривал по сторонам – не мелькнет ли тень Тубрука.
Домашние рабы спали под одной крышей с хозяевами, но в другом крыле. Гай бывал здесь нечасто, плохо знал эту часть дома и теперь никак не мог решить, стоит ли постучать в двери или лучше позвать ее по имени. Вот только действительно ли ее зовут Александрия?
Девушка сидела на невысоком выступе перед открытой дверью и, похоже, так задумалась, что не заметила его. Убедившись, что это она, Гай негромко откашлялся. Девушка испуганно вскочила и замерла, опустив голову и глядя в пол. Она умылась после грязной работы, и ее кожа в вечернем свете снова была гладкой и бледной. Убранные назад волосы были перевязаны полоской ткани, глаза в темноте казались еще больше, чем днем.
– Тебя зовут Александрия? – тихо спросил Гай.
Она кивнула.
– Я пришел извиниться за сегодняшнее. Я смотрел, как ты работаешь, а Рений подумал, что ты нас отвлекаешь.
Александрия не шелохнулась и не подняла глаз. Молчание затянулось, и Гай покраснел, не зная, что делать дальше.
– Послушай, мне правда очень жаль. Он обошелся с тобой так жестоко.
Она ничего не сказала, хотя страдания переполняли все ее существо. «Я рабыня! – могла бы крикнуть она. – Каждый день для меня – боль и унижение. Тебе нечего мне сказать». Но перед ней стоял сын хозяина поместья.
Гай подождал еще немного и ушел, уже жалея, что вообще приходил.
Александрия проводила его взглядом: он шел уверенно, и в его походке чувствовалась сила, уже вложенная Рением. Вырастет и станет таким же жестоким, как старый гладиатор, думала она. Он свободен, он римлянин. Он еще юн, потому и сочувствует, но это в нем выжгут быстро. Лицо Александрии горело от гнева, выказать который она не посмела. Скромная победа – не ответить мальчику, – но все же победа.
О ходе занятий и успехах подопечных Рений отчитывался в конце каждого квартала. Накануне условленного дня, вечером, отец Гая возвращался из столицы и выслушивал доклад Тубрука о том, как обстоят дела в поместье, потом виделся с мальчиками и проводил еще некоторое время наедине с сыном. На рассвете следующего дня он встречался с Рением, и мальчики могли поспать подольше, радуясь небольшому отступлению от утомительной рутины.
Первый отчет разочаровал своей краткостью.
– Начало положено. Зачатки характера есть у обоих, – бесстрастно заявил Рений.
Пауза продолжалась достаточно долго, прежде чем Юлий наконец понял, что продолжения не будет.
– Они слушаются? – спросил он, удивленный отсутствием подробностей. Неужели он за это выложил столько золота?
– Конечно, – ответил Рений, явно озадаченный вопросом.
– Они… из них что-то получится? – не сдавался Юлий. Он не хотел, чтобы разговор прошел в том же духе и в той же манере, что и предыдущий, но снова чувствовал себя так, словно перед ним один из его старых учителей, а не человек, которого он сам же нанял.
– Начало
