её сын.
Папа получал удовольствие, созерцая это буйство собачей похоти, и мне неожиданно почудилось, будто я вижу, как его обычно такой затуманенный взгляд загорается живой искрой преступного кровосмешения.
Мания близкородственного размножения, которой в свое время были подвержены все истинные ценители, явно не противоречила его страсти к дочери собственной любовницы.
Здесь я должен упомянуть одно маленькое обстоятельство, подтвердившее мою точку зрения на данный предмет.
За три месяца до этого у Лили, первой суке, которую я им подарил, началась течка, и по недосмотру служанки, как уверял меня г-н Арвель, огромный сторожевой пес по кличке Бордо покрыл бедное животное. Никто не видел, как это произошло, но все знали о случившемся как о факте. Через два месяца Лили ощенилась дворняжками, которых вытащила на свет Адель; несчастную мать удалось спасти от смерти только заботливым выхаживанием.
Ни с одной из моих собак никогда не случалось ничего подобного. Я всегда старательно избегал всяческих "мезальянсов".
Внутри меня все клокотало от возмущения. Своей беспечностью они подвергли риску жизнь суки, и что хуже всего, в результате никому не нужных страданий милая Лили была потеряна для целей размножения.
И тут мне в голову пришла ужасающая мысль о том, что Эрик Арвель в каком-то диком приступе скотства сам позволил этому неуклюжему кабелю надругаться над бедным созданием. Вероятно, он, как Нерон, получил удовольствие от жестокого зрелища непропорционального оплодотворения, может быть, даже в компании с Лилиан, кто знает…
Я чувствую, что мои рассуждения безумны, однако я дал слово описать себя таким, каким я был и есть. Под этим кровом лжи и похоти я тонул в трясине разврата.
Перед ланчем у меня состоялась продолжительная беседа с Лилиан, и я назвал её планы утопичными. Что скажут папа и мама? Она не смогла ответить, или точнее, как мне показалось, не отважилась. Сказала только, что я явно устал от неё, раз написал, что она внушает мне отвращение.
Я притянул Лилиан к себе и нахлопал по ушкам. Она смеялась и мурлыкала, как делала всегда, когда я дрался с ней; оливковая кожа её щек покраснела под ударами моей любящей ладони, но девушка была счастлива. Я нежно её расцеловал и сказал, что она глупышка. Она не внушает мне отвращения физического. В постели она самое очаровательное существо, о котором только может мечтать мужчина, но как женщина, пытающаяся преуспеть в жизни, она представляется мне напрочь лишенной здравого смысла.
Казалось, она была этим удовлетворена, и мы пошли к столу. День прошел так, как проходили в Сони все дни. Папа спорил с мамой, потом шумно возился с Лилиан, она нежно ласкала его, а я целовал её по укромным уголкам всякий раз, когда нам удавалось остаться наедине.
В разговоре было упомянуто имя Рауля, и я услышал, что он получил повестку и должен к ноябрю прибыть в расположение полка с тем, чтобы отслужить срок воинской повинности как гражданин Франции. Максимумом считалось
