плечи это признание, но не смогла пойти против своей совести, не посмела солгать, – мне это известно, – проронила она и опустила голову.
Писарь скрипел пером по пергаменту, спешно записывая её признание.
– И зная о том, что Змеиная поляна – место шабашей ведьм, ты пошла туда ночью в полнолуние? – уточнил Инквизитор.
Голос его звучал безжизненно, был лишён всяких эмоций. Боль вернулась, монотонно била в правый висок, отдавая в бровь.
– Да, знала и пошла! – отчаянно выкрикнула Гаркана. – Там растёт перемога-трава, потому я и пошла! Я и на Кулаберг* бы пошла, если бы она росла там!
Юстинус Мор издал торжествующий вскрик и радостно потёр руки, Познана охнула, писарь сломал перо и прорвал пергамент. Торвальд Лоренцо подавил глухой стон и сжал пальцами пульсирующие болью виски.
– Что ты говоришь, безумная? – тихая печаль прозвучала в голосе Инквизитора. – Да ты, верно, больна? Ты больна, Гаркана? – он пытался вывести её из лабиринта, помочь, но она не слышала его, и в стремлении скорее обрести свободу отвечала честно, не понимая, что честность эта губит её.
– Я здорова! – горячо уверила она, увязая всё глубже в этом болоте.
– Ты ведьма, Гаркана? – страшный вопрос ударил её в лоб.
– Нет, Справедливейший, я не ведьма! – простонала она. – Я лекарка! Мне на роду врачевать страждущих предписано, и я делаю то, что должна делать!
– Сознайся, зачем ты пошла на Змеиную поляну, скажи правду, что делала там, признай, что ты ведьма, Гаркана, и избавишь себя от пыток! – слова давались Торвальду Лоренцо с трудом.
– Я не ведьма! – прокричала она громко и отчаянно, шагнула к столу, вцепилась руками в его края, перегнулась вперёд, близко вглядываясь в лицо Инквизитора.
Солдаты рванулись было к ней, хотели оттащить, но он жестом остановил их
– Признать себя ведьмой – значит, избавить себя от пыток, но приговорить к костру? – с горечью спросила Гаркана. – За что ты хочешь терзать меня, Инквизитор? В чём я должна признаться под пыткой? В том, чего не совершала? Что ты хочешь услышать от меня? Я сказала тебе всё! Что пошла на это худое место за травой, потому что она там растёт! А в чём моя вина, в том, что там, на Змеиной поляне растёт перемога? Ты за это меня пытать будешь? Может быть, я виновна и в том, что у тебя голова болит?
– Что ты плетёшь, безумная? – процедил Инквизитор. – Да ты точно ведьма!
– Я не ведьма! – рявкнула Гаркана. – И не пугай меня костром и пытками! Ты сам на костре горишь! Суд вершить с холодной головой положено, а твоя огнём пылает! Простых вещей не ведаешь, что, нанюхавшись багульника, будешь маяться такой головной болью, что топора палача рад просить будешь!
– Что она говорит? – побледнел Юстинус Мор. – Справедливейший, бесы глаголют устами этой рыжей ведьмы!
– Помолчи! – отрезал Торвальд
