там. Плоскость эфирного пространства захватывает ее, глаза горят… прекрасные изумрудные глаза.
И вот, долгожданное возвращение. Растопленный весенний снег наседает на улицу, превращает прямые параллельные линии в полноводную реку с торчащими повсюду айсбергами. Ее взгляд вцепляется в дрожащий подбородок Фролова, ее тонкие руки тянутся к его шее. Запах сладкой малины висит в воздухе. Ее запах.
Тогда Фролов понял, что одинокая жизнь подошла к концу.
Резкий щелчок.
Лиза.
Как ты могла?
Что тобой движило?
Зачем… зачем ты полезла в эту вонючую дыру?
Успокоившийся на время дождь снова оборачивается ливнем, диким, суровым… Денисов включает защиту на лобовом стекле: крупные капли размазываются и стекают к капоту.
– Льёт как из ведра… Говорят, как в прошлых годах, или даже хуже будет. Ну ты-то этого не понимаешь. А я застал, когда осенью хотя бы время от времени было солнечно. А сейчас… Но, это хорошо, что корректировщики еще стоят… В диких землях совсем беда. Представь только, что у них сейчас там, с таким-то дождем… Я, вот, помнится…
Но Фролов перестает вслушиваться в басовый отзвук его голоса и смотрит на отражение полицейской машины (белое, синее, красное) в зеркале небоскреба. Видит в этом срезе потусторонней мелькающей жизни – себя. Лицо жуткое, перекошенное, лишенное основы, посмертная маска, покрывающая кровавую субстанцию, обвитую проросшими вовнутрь венами, скрепленную хрупкими отростками костей. Это не он. Это совсем не он.
Денисов закуривает, неторопливо затягивается. Дымка полупрозрачного тумана вырывается из широкого носа.
– Как думаешь, может, это еще и гринго нас вдобавок обрабатывают, ну, климатическим? Плюсом к тому, что сделало растение? Я вот, что думаю… это у них идея такая национальная, только и мечтают, что…
Но Фролов – странник в выжженной пустыне. До него не доходят посюсторонние звуки. Далекие отголоски толкутся на границе между жизнью и смертью. В ушах плещется вода. Что он будет делать, когда найдет убийцу?
Внедрит в него чип. Хорошо.
А что еще дальше?
– Но я, вот, я никогда не хотел туда к ним перебраться. Да и зачем. Мне и здесь хорошо. Понимаю, конечно, у них там всякие прибамбасы, типа зеленых городов, воздух куда чище нашего, но. Нет никакой души. Там даже за улыбку счет выставляют… Ну а ты как, перебрался бы?
– Что?
– Ты бы хотел туда переехать?
– Куда?
– К америкосам, говорю же.
Фролов пожимает плечами. Холодные пальцы теребят верхнюю пуговицу пальто.
– Для всего нужны деньги, – говорит. – Лиза тоже хотела в Китай. Вот, только…
– Ну, знаешь, когда связываешься с наркотой… Даже если не употребляешь…
Служебный
