«Европейского проекта», который в целом проявился в Европейском союзе (ЕС) и в тех структурах, которые предшествовали этой организации.
В своей явной приверженности идеям распространения демократии, защиты прав человека и обеспечения развития ЕС до некоторой степени напоминает Соединенные Штаты. Евросоюз берет на себя прежнюю цивилизаторскую миссию некоторых своих членов из числа бывших имперских государств. Однако, в отличие от США, эта миссия направлена прежде всего на преодоление национализма и отдельно взятых националистических миссий. Именно это стало наиболее важной причиной, по которой был начат Европейский проект: для того, чтобы избежать повторения катастрофических национальных конфликтов, которые разрушали Европу в прошлом. «Европейцы сделали то, что никто никогда еще не делал: они создали зону мира, где война исключена, абсолютно исключена. Европейцы убеждены, что эта модель вполне применима и для других частей мира»125. Франция также уступила ЕС и Европейскому проекту значительную часть своих прежних намерений играть цивилизаторскую миссию и своих великодержавных амбиций. На этот шаг она пошла по двум причинам: первое – просто из-за слабости, и второе – что касается возможного масштабного одностороннего вмешательства Франции за пределами Европы, то эти великодержавные амбиции в любом случае в значительной степени обескровились в результате войн 1946–1954 годов в Индокитае и 1954–1963 годов в Алжире.
Таким образом, опыт ряда европейских стран зачастую кровавого, хаотичного, принесшего разочарование процесса деколонизации и провала демократических процессов и процессов развития во многих бывших колониях обеспечил существенный иммунитет этих стран от более оптимистичных и насильственных форм цивилизаторской миссии. Как результат, вера в возможность распространения цивилизации силой оружия и склонность оправдывать эти действия в Европе намного ниже, чем в Соединенных Штатах. Наряду с этим в последние годы она несколько выросла в результате позорного и катастрофичного провала усилий европейских стран по предотвращению войны и насилия в бывшей Югославии в период с 1991 по 1995 год. Однако, когда дело доходит до вполне определенного выгодного проекта, который необходимо поддержать силовыми методами, причем без американского участия, ближайшая окраина ЕС на Балканах по-прежнему является пределом европейских амбиций.
Существует еще одна возможность использовать историю Франции, чтобы провести некоторые весьма интересные параллели с основной особенностью американского национализма, а именно: с его историческим разделением на крайне различные, зачастую противоположные идеологические и духовные течения. Из-за политических и идеологических потрясений, которым неоднократно подвергалась Франция в период между 1789 и 1958 годами, эти течения более четко определены и более радикальны, чем в Соединенных Штатах, но в некоторых отношениях
