сборщиков налогов, грубых полицейских, жестоких рекрутеров, забиравших крестьян в армию, солдат (причем даже из армии собственной страны), чинивших грабежи и насилие и говоривших на чужих языках или диалектах. Один из способов понять решительные индивидуалистические и антигосударственные действия жителей разных частей Америки – это сопоставить их с обычными европейскими крестьянами, которые убегали в леса и горы, чтобы избежать притязаний со стороны государства. Только американцы убегали немного дальше.
Эти движения «антитезы» Франции имели естественную тенденцию к росту во времена экономической депрессии, а также тогда, когда Франция терпела поражения, была унижена или находилась в состоянии упадка. Такая ситуация наблюдалась, например, после поражения, нанесенного Франции Пруссией в 1870–1871 годах, или во время «дела Дрейфуса»133. В 1872 году Сюлли-Прюдом отрекся от прежних настроений интернационализма в стихотворении: «Я писал Шиллеру: /«Я гражданин мира»… / Но я раскаялся / В своей извращенной любви. / Отныне моя любовь / Только лишь к моей стране. / И к тем, кого я предал / любовью к человечеству»134.
Это обращение к «антитезе» вновь произошло в гораздо более критичной ситуации, когда массы примкнули к маршалу Петену и его режиму Виши после поражения Франции в 1940 году. В очередной раз аналогичная ситуация, угрожавшая самому государственному строю во Франции либо его стабильности, возникла в 1950-х годах после поражения Франции в Индокитае и в кризисном для французской стороны положении в Алжире. Однако, как показывает популярность движения Ле Пена, совершенно нельзя быть уверенным в том, что очередное сочетание экономической депрессии, иммиграционных факторов и терроризма не приведет в будущем к всплеску французского шовинистического авторитаризма до по-настоящему опасного уровня.
Сегодня, как и в других странах Западной Европы, националистическое движение во Франции находится в глубокой обороне, можно даже сказать, «в изоляции». Оно сосредоточено на защите «традиционной» национальной культуры и этнического сообщества (другими словами, если приводить в пример США, то сложившегося этнического смешанного состава, оставленного в наследство предыдущими поколениями иммиграции) и выступает против новой иммиграции, новых форм культуры и новых экономических моделей. Эта форма национализма незаметно и плавно переходит в различные формы насилия на уровне «скинхедов».
Однако это насилие также представляется и воспринимается его проводниками и исполнителями не как акты агрессии или экспансии, а как защита жизненно важных коллективных интересов, как жесткие меры против чужаков для защиты национального ядра общества, сохранения рабочих мест, обеспечения «закона и порядка» и так далее. Европейские скинхеды и другие шовинисты из числа экстремистов на самом деле вовсе не строят планов добиваться возвращения в состав Германии города Вроцлава или Львова в состав Польши. Это отсутствие старомодного
