Таким образом, французский конституционный национализм носит ассимиляционный характер, но не плюралистический. Как мы увидим, это также относится и к некоторым разновидностям американского конституционного национализма.
Как и США, Франция также дала приют политическим течениям, тенденциям, культурам и идеологиям, существо которых явно противоречило французским «основополагающим принципам». Эти политические тенденции наиболее ярко проявились в длительном отказе в XIX веке консервативных и католических сил принять и признать Французскую республику и те ценности, на которых она была основана. Тем не менее, как и в Соединенных Штатах, преемственность политической верности и лояльности не выступает в качестве основной черты этой «антитезы». Последние выхолощенные остатки французского монархизма достаточно спокойно присягнули на верность Пятой республике де Голля, и католическая церковь также уже с давних пор заключила мир с республикой и демократией. Кроме того, в течение длительного исторического периода даже французские крайне правые силы в значительной степени объединились с правоцентристским движением.
В силу вышесказанного было бы неверно проводить какие-либо прямые политические параллели между контрреволюционными роялистами-шуанами в Вандее в 1790-е годы и партией «Национальный фронт» Жан-Мари Ле Пена в начале XXI века. Как подчеркнул Ганс Роггер, поскольку в историческом и международном плане правые силы, как правило, в большей степени опирались на соответствующим образом настроенные общины или движения, а не на формальную идеологию, «разногласия в рядах правых сил носят еще более выраженный характер, чем в рядах левых, и именно это чрезвычайно затрудняет возможность сделать общие выводы о правых силах, чтобы выработать приемлемые и действенные определения»129.
Скорее, можно было бы проследить определенную преемственность в том настрое, который был присущ различным политическим формам разных поколений. Эти тенденции подчеркивают французскую национальную самобытность, основанную не на светской идеологии, а на более или менее закрытой этнической духовной самобытности. На протяжении длительного времени это означало приверженность католицизму. В течение нескольких десятилетий, начиная с конца XIX века и заканчивая правлением вишистов, был очевиден антисемитский настрой. Сегодня принято прежде всего быть белым, хорошо владеть французским и не относиться к числу мусульман. Как правило, было принято крайне враждебно относиться к административным, деловым и духовным элитам Парижа, да и к самому Парижу с его многонациональным населением и современной культурой (даже тогда, когда лидеры и идеологи этого движения являлись парижскими интеллектуалами).
В Америке, как писал Уолтер Рассел Мид, сотрудник Совета по международным отношениям (США), «убеждение в том, что сущность американской национальности заключена в приверженности универсальным принципам, находится в постоянном
