type="note" target="_blank" rel="nofollow" href="#n_100">[100]49. Пустыннейший, труднейший путь нагорный
Между Турбией и Леричи был,
В сравненьи с этим, лестницей просторной.[101]
52. – Кто знает то, – мой вождь проговорил.
Сдержав шаги, – каким горы откосом
Всходить здесь легче без пособья крыл?[102]
55. И вот, пока, весь занят тем вопросом,
Он глаз своих не подымал с земли,
А я блуждал очами над утесом, —
58. Увидел влево я от нас вдали
Толпу теней, к нам подвигавших ноги,[103]
Но тихо так, что, кажется, не шли.
61. – Взор подыми, учитель, без тревоги;
Вон те, – сказал я, – нам дадут совет,
Уж если сам не знаешь ты дороги.
64. И, светлый взор подняв ко мне, поэт
Сказал: – Пойдем к ним; шаг их тих безмерно;
A ты, мой сын, питай надежды свет.[104]
67. Мы тысячу шагов прошли примерно,
A все еще их сонм от нас стоял
На перелет пращи из длани верной.
70. Когда ж они, к громадам твердых скал[105]
Прижавшись, стали неподвижно, тесно,
Как тот стоит, кто в изумленье впал:[106]
73. – Род избранный, погибший благочестно![107]
Сказал Виргилий: – умоляю вас
Тем миром, что вас ждет в стране небесной, —
76. Куда, скажите, склоном подалась
Гора, где можно лезть на те громады?
Ведь всем узнавшим дорог каждый час.[108]
79. Как по два, по три, агнцы из ограды
Идут за первым, прочие ж стоят,
Понуря робко головы и взгляды,
82. И где один, туда и все спешат,
Теснясь к нему, лишь станет он, и в кроткой
Покорности, не знают, что творят[109] —
85. Так, видел я, к нам подвигал не ходко
Счастливых стадо вождь в его челе,[110]
С лицом стыдливым, со скромною походкой.
88. И первый строй, заметив на земле,[111]
Что луч направо от меня разбился,
Так что я тень оставил на скале, —
91. Вспять отшатнувшись, вдруг остановился,
И сонм, за первым шедший по пятам,
Не зная сам – зачем, за ним столпился.
94. – Я без расспросов объявляю вам,
Что плоть на нем еще не знала смерти,
Вот почему он тень бросает там.
97. Не удивляйтесь этому; но верьте,
Что не без силы, свыше излитой,[112]
По тем стенам он мнит дойти до тверди.
100. Так мой учитель; их же честный строй:
– Вернитесь же: вон там гора поката,
И тылом рук нам подал знак немой.[113]
103. – Кто б ни был ты, в мир ищущий возврата,[114] —
Мне тут один из них проговорил:
Взгляни, не видел ли меня когда-то?
106. Я, обернувшись, взор в него вперил:
Был белокур, красив с лица и стана,[115]
Но
Леричи и Турбия – две местности на так называемой Riviera di Genova, с необыкновенно обрывистым над морем гористым берегом, первая – с восточной стороны побережья генуезского, около Сарзаны, у морского залива Спеццио; вторая – с западной стороны, недалеко от г. Монако.
Первые шаги на пути к нравственному совершенствованию,
«Как видно из ст. 135–141 этой песни, толпу эту составляют души людей, умерших под проклятием (анафемой) церкви. Она идет медленно, потому ли, что и в жизни медлила обратиться к Богу, или потому, что процесс очищения ее должен совершиться весьма медленно». Фратичелли.
«Слова эти служат Виргилию как-бы утешением самому: в появлении теней он видит, что он не покинуть высшею помощью на трудном пути, где он до этого находился в таком беспомощном состоянии (ст. 52 и далее), не зная, какое взять на нем направление». Ноттер.
«К громадам твердых скал» (в подлиннике: a'duri massi Dell'alta ripa), т. е. к выступающим утесам, из которых сложена гора Чистилища.
«Они изумлены тем, что поэты идут в направлении, противоположном тому, какому следуют души и, стало быть, удаляются от входа в чистилище, как увидим ниже». Фратичелли.
«Погибший благочестно» (в подлиннике: О ben finiti, o giа spiriti eletti), т. е. умершие с покаянием в грехах и с верой во Христа, a не так, как сам Виргилий, умерший, не зная веры Христовой». Ноттер.
«Чем более человек познает, тем более дорожит он временем». Фратичелли, также Копиш.
«Как в аду мы видели души, погрязшие в грехах, повсюду в борьбе и взаимной ненависти, так, наоборот, здесь души очищающихся находим во взаимном любовном общении, соединенными взаимно друг с другом. Действительно, любовь есть первый плод серьезного стремления к нравственной свободе». Штрекфусс.
«Счастливых стадо» (в подлиннике: quella mandra fortunata); слово «стадо» поэт употребляет здесь в соответствие с сравнением толпы теней с овцами.
«Поэты повернули к душам, шедшим к ним слева (ст. 58); потому крутой склон утеса, который сначала был перед ними, теперь должен находиться от них направо». Филалет.
Т. е. Данте приходит сюда не самовольно, как Улисс (Ада XXVI, 112 и далее).
«И тылом рук» и проч. – обычный жест в Италии: «тыл руки обращен к другому лицу, и к нему направлены пальцы от того, который подает знак. Это означает, чтобы тот, кому подается знак, не ходил вперед, a повернул назад. Здесь тени подают этот именно знак, чтоб поэты, вместо того, чтобы приблизиться ко всходу на гору, удалились от него». Штрекфусс.
«Тень Манфреда, говорящая здесь с Данте, принимает его за своего современника, но Манфред умер незадолго до рождения поэта, почему этот последний и не узнает его (ст. 109)». Каннегиссер.
Король Сицилии Манфред, по словам Саба Малеспини (Historia Rerum Sicularum), был очень красив собой: «Homo flavus, amoena facie, aspectu plaeibilis, in maxillis rubeus, oculis sidereis, per totum niveus, statura mediocris».
