И он мерз, – добавил я в свою защиту.
Уортроп сорвал с Кендалла одеяло и швырнул его на пол.
– Это принадлежало моей матери. А теперь мне придется его спалить.
– Простите, сэр.
Он отмахнулся от моих извинений.
– Просто мера предосторожности: точная степень токсичности пуидресера пока неизвестна. Как долго он без сознания?
– Около полутора часов.
– «Около»? Ты что, не записывал?
– Я… мне не на чем было писать, сэр.
– Я полагал, Уилл Генри, что сумел донести до тебя всю важность данного случая, едва ли не самого главного открытия в области биологии, причем как ненормативной, так и общей. Мы должны быть предельно тщательны и не позволять ошибкам и предубеждениям влиять на наши наблюдения… Когда начало проявляться посерение?
– Вскоре после того, как вы ушли, – ответил я, горя от стыда, потому что даже времени не отметил. – Началось с руки…
– С которой руки?
– С правой, сэр.
– Хм-м. Звучит разумно. В таком случае, распространяется оно быстро.
Еще как, сказал я ему. Сланцеватая серость засасывала, как болото, сперва кисти рук, затем руки, затем торс, пах, ноги и стопы. Лицо Кендалла было теперь словно тонкая, как бумага, серая маска, туго, что кожа на барабане, обтянувшая проступившие кости.
– Что он говорил?
– Что позаботится о том, чтоб вас арестовали и повесили.
Уортроп громко вздохнул.
– О симптомах, Уилл Генри. Его симптомах, – монстролог, склонившись над кроватью, слушал сердце Кендалла через стетоскоп.
– Он сказал, что замерз и что его как будто давит в кулаке великан.
Доктор велел мне поднести лампу ближе. С чрезвычайной осторожностью он медленно снял с глаз Кендалла повязку и приподнял одно веко. Глаз заметался в глазнице, словно свет доводил его до безумия.
– Зрачок чрезмерно расширен, радужки совершенно не видно, – констатировал Уортроп.
Он прижал пальцы в перчатке к щеке Кендалла и слегка нажал. Кожа от прикосновения разошлась, обнажив темно-серую кость. Густое месиво гноя и крови засочилось из раны; навязчивое зловоние разложения окутало нас.
– И дермис[12], и эпидермис[13] активно разлагаются, ткани начали разжижаться… Ранняя стадия несовершенного остеогенеза[14] скуловой кости, – выдохнул Уортроп. – Формируются бессуставные остеофитные структуры[15]…
Руки монстролога пробежались по лицу, рукам, груди и животу Кендалла, затем по ногам. Уортроп усвоил урок и больше не давил: касания его были легкими, как шепот.
– Еще костные выросты в локтях, запястьях, костяшках пальцев, коленях, бедрах… Надо нам будет замерить их, Уилл Генри… Везде признаки острого миозита… – он покосился вниз, на мои заметки. – М-и-озит, Уилл Генри, не м-е-озит… Миозит – то самое воспаление, которое мы можем наблюдать здесь в скелетной
Глубинный слой кожи.
Поверхностный слой кожи.
Заболевание, характеризующееся повышенной ломкостью костей, т. н. «синдром стеклянного человека».
Иными словами, разрастания костной ткани.
