style="font-size:15px;"> – Я разговаривал с ним. Он вошел в мой сон!
– Хм-м… по-моему, это больше похоже на добрый старый кошмар, – провозгласил Ааз. – Предупреждал же я тебя, не подпускай Танду к готовке.
– Ты уверен? – с сомнением спросил я.
– Убежден, – настаивал Ааз. – Если бы Иштван знал о нашем походе, то ударил бы по нам чем-нибудь посильнее, а не стал бы просто корчить тебе рожи во сне.
Наверное, он рассчитывал успокоить меня, но у него это не вышло. Он только лишний раз напомнил мне, что для предстоящего похода моя квалификация явно недостаточна.
– Ааз, ты не мог бы рассказать мне что-нибудь об Иштване? Как он, например, выглядит?
– Нет смысла, малыш, – усмехнулся Ааз.
– Почему это?
– Потому что мы с тобой увидим его неодинаково или по крайней мере неодинаково его опишем. Если я опишу его тебе, то, когда ты впервые увидишь его, случится одно из двух. Если он покажется тебе страшнее, чем я описал его, ты оцепенеешь. Если же покажется менее опасным – ты расслабишься. И в том, и в другом случае это замедлит твою реакцию и предоставит ему право первого хода. Нет смысла добиваться внезапности, если мы не собираемся ее использовать.
– Пусть, – настаивал я, – но не мог бы ты хоть рассказать о его способностях? Что он умеет делать?
– Во-первых, это займет слишком много времени. Просто считай, что все, что ты сможешь вообразить, он сможет сделать.
– А что «во-вторых»? – спросил я.
– Что «во-вторых»?
– Ты сказал «во-первых». Это подразумевает, что у тебя имеется по меньшей мере еще одна причина.
– Хм-м-м, – поразмыслил Ааз. – Ну, я не уверен, что ты поймешь, но в определенной степени все, что он может сделать, я имею в виду весь список, не имеет отношения к делу.
– Почему?
– Потому что мы захватили инициативу. Это заставит его играть пассивную роль вместо активной.
– Ты прав, – задумчиво произнес я. – Я не понимаю.
– Слушай, малыш, если бы мы просто сидели здесь и дожидались его, он мог бы не торопясь выбрать, что именно и когда он хочет сделать. Это-то и есть активная роль, позволяющая ему разыграть весь список своих способностей. Верно?
– Полагаю, да.
– Но мы-то этого не делаем. Мы идем на него в атаку. Это ограничивает его возможности. Существует конечное число целесообразных ответов, которые он может дать на каждый из наших гамбитов, и ему придется отвечать именно так, ведь он не может позволить себе игнорировать атаку. Прежде всего мы лишим его времени на раздумье. Вместо того чтобы выбрать на досуге, что ему делать дальше, он будет вынужден решать быстро. Это означает, что он выступит с тем вариантом, в котором он больше всего уверен, с тем, который у него получается лучше всего.
Я несколько минут поразмыслил над словами Ааза. Какой-то смысл в них был.
– Еще только один вопрос, Ааз, – решился я наконец.
– Какой именно, малыш?
– А что, если ты угадал неправильно?
– Тогда
