коли мужа не имеешь?
– Ты своё право мужем моим называться утратил, когда на всё княжество огласил о свадьбе своей. Да то весть была не про меня. Видать, и ты где-то память свою потерял. Ты сам от меня, как от сора, отмахнулся. Слова своего не сдержал.
– Та́к ты про меня думаешь?
– Так, не так, то не твоя печаль. Я сама в тот день на площади стояла. Сама старого князя слышала. Да людскую молву про вас, двух влюблённых голубков, понаслушалась. То не про меня сказ был. Не про меня, князь.
– Ты не то слушала да не тем местом слышала. Я тебя схоронил девять лет назад. Слёзы над тобой все выплакал. Все. До последней капли.
– А коли схоронил, то и не воскрешай. Прошлое быльём62 поросло да в небытие кануло. У тебя жена-красавица есть. Её жизнью волнуйся, а в мою не лезь!
Они стояли друг перед другом не в силах разойтись в разные стороны, и не в силах разговор дальше продолжить. Свентояр подошёл к Златояре вплотную.
– Не лезть, говоришь? Наслышан я от людей, как ты себя на весь мир позоришь да мужиков к себе по ночам водишь.
– Так вот ты как обо мне думаешь? Но ты не печалься. Не твоя то́ беда. Не твоя забота о моей чести думать. Ты её извозгал хуже, чем в моём полоне. Там мне никто слов никаких не давал. В полоне я была игрушкой для утех их предводителя. Я там была вещью. А ты имя моё честное замарал. Человеческое! Да так, что не отмыться мне было. Меня из храма за двери выставили, словно я была хуже всех блудниц всего твоего княжества вместе взятых, – из глаз Златояры потекли слёзы. – Не тебе меня попрекать в чём. Нет у тебя такого права, – сказала она глухим голосом.
– Что с ребёнком нашим сотворила? Отвечай, – Свентояр схватил её за руку.
Он даже не понял, как на земле оказался лицом вниз. Златояра его руку за спину заломила и коленом в спину упёрлась.
– Шевельнёшься – руку вырву, – сказала она таким голосом, что Свентояр ей поверил. – Потеряла я ребёнка в метель лютую. В том сугробе вся моя жизнь из меня до капли вытекла. В том твоя вина. И живи теперь с этим, как сам знаешь. А дотронешься до меня ещё раз, так я все пальцы тебе попереломаю.
Она резко отпустила Свентояра, подхватила одежду и побежала к лесу.
– И звать меня Безстрашная. Запомнить то нетрудно. Не зови меня никак иначе. Не смей! – сказала она напоследок и скрылась в лесу.
Свентояр встал на колени, голову руками обхватил, лбом к земле прижался да завыл, как дикий волк. Он не помнил, сколько времени так простоял. Собравшись с силами, он встал, обмыл лицо и пошёл к лагерю. Выходя из лесу, услышал шум из шатра Златояры.
– Не отпускай меня, не отпускай! – говорила она тихим голосом.
– Не отпущу, иди ко мне. До утра не отпущу.
– И свечу не гаси, не гаси, – с мольбой в голосе произнесла она. – Пусть всё видно будет.
– Не погашу, Ярочка, всю ночь она будет гореть. Иди ко мне. Успокойся.
В ушах
Быльё – злаковая дикая трава в поле, имеющее стебель в виде соломинки. «Поросло быльём» – осталось в прошлом, забылось.
