не виновата, что её хозяин ублюдок? Поэтому я лепетала об отделке салона, дорогущем запасном комплекте шин, крутой стереосистеме, словом, я была той, какой меня мечтал видеть отец – тупая пустышка, для влиятельного наследника Норисов. Я даже научилась хлопать глазками и подглядела у одной из девушек сестринства идиотский жест ручкой. Ещё немного и я начну капризно топать ножкой.
Чёрт. Я даже когда в Стэнфорд поступала не делала такого, а составила целую деловую презентацию для отца, объясняющую, почему он должен инвестировать в моё высшее образование, а он взял и сказал в середине моего выступления:
– Детка, тебе стоило просто попросить. Хочешь в Стэнфорд, я не против. Давай сюда свои документы.
Интересно, если бы я составила презентацию "Сто и один повод пойти с Эдом Хэндерсоном на свидание", папа бы так же отреагировал? Хах! Держи карман шире, Бет!
– Милый браслет, – папа кивнул на уродство вокруг моего запястья. – Курт подарил?
Потребовалось немало усилий, чтобы сдержать поток гневных слов, которые вертелись у меня на языке. Я лишь натуженно улыбнулась, мечтая растворить эти кандалы в кислоте, вместе с рукой.
– Всё нормально, Элизабет?
Видимо, моё состояние всё же укрылось от папы, и я сделала глубокий вдох:
– Папа, а что если Норис мне ммм не…совсем… симпатичен?
– Не будь строга к нему. Дай парню шанс. Он за тобой ухаживает, помоги ему, скажи, что тебе нравится сама. Отношения это двое людей.
Тряпка. Ты тряпка, Бет!
Так и не смогла нормально возразить отцу. Слишком живо я помнила, как всего раз сделала не по его, и меня перевели в другую школу, не слушая мольбы и слёзы. Я не готова расставаться со Стэнфордом, но сама я не потяну плату за обучение, а папа не позволит мне взять студенческий заём. У него знакомые во всех банках, они живо сдадут меня с потрохами, едва я заявлюсь у них на пороге. Может, фамилию сменить. Элизабет Хэндерсон. Звучит!
Жаль, такие подработки, чтобы покрыть обучение за семестр ещё не придумали. Остаётся только спихнуть Эда с первых позиций, чтобы забрать его стипендию. Но это почти нереально, он чёртов гений! Да и не хочу я с ним соревноваться.
Снова думаю о нём.
В итоге просто отложила разговор с отцом до лучших времён.
Но стало только хуже, когда пришёл день моего посвящения. Я почти не слушала болтовню Триш и Холли, кивала на их расспросы о Курте и слушала восхищённые вздохи, а сама украдкой поглядывала на своего хамелеона. Октябрьское солнце подсвечивало его слегка неряшливые пряди, оставляло завораживающие блики на стёклах очков. А пальцы… Красивые длинные, мысленно представляла в них не вилку, а смычок скрипки, потом моя фантазия уходила чуть дальше, и вот мы уже играем дуэтом на пианино, случайно касаясь друг друга, пока близость окончательно не сводит нас с сума, и вот уже эти самые пальцы расстёгивают пуговицы моей блузки, застёжку на лифчке…
Я слишком громко
