Бет! – Он вдруг за руку меня хватает, и от одного это прикосновения, снова всё трепещет внутри, а от запястья по всему телу разливается волна приятного тепла.
Поворачиваюсь, и у меня язык к нёбу прилипает от внезапного зрелища. Эд стягивает свою уродливую мешковатую толстовку через голову. Его футболка слегка задирается и я вижу идеально проработанные мышцы пресса. Скольжу взглядом выше, останавливаюсь на натянутой на мощной груди ткани, повторяющей каждый рельеф.
Я представляла его бледными субтильным ботаником, но такое…Толстовка показывается у меня на талии, Хэндерсон завязывает у меня на животе нетугой узел из длинных рукавов и осторожно одёргивает всю эту конструкцию сзади.
– Порядок. А то выглядишь, как будто обмочилась, Бет. Негоже сестричке из Ита Вита Фита в таком виде расхаживать по кампусу.
– С-спасибо, Эд, – единственное, на что меня хватило.
– Вернёшь после выходных, это моя любимая кофта.
– Угу.
Нихрена подобного. Ты видишь её в последний раз, Хэндерсон. Это мне компенсация за сорванное изнасилование.
– Иди первая, – он кивнул на дверь, а я глаз с его идеальной шеи отвести не могла. – Мы тут и так с тобой засиделись. Ауфвидерезеен, Ложечка, до встречи на немецком в понедельник.
Игриво подмигнул, а потом спрятался в одной из кабинок.
На ватных ногах побрела к выходу, отщёлкнула замок, пропустила гневную тираду от недовольных парней. Буркнула им что-то о просроченном гуакамоле и жгучем безудержном поносе. Кажется, прониклись и брезгливо расступились.
Чёрт! А про кино-то мы так и не договорились!
Глава 4 Дом милый дом
Бет
По кампусу шла в легком полунаркотическом трансе. За один короткий день со мной приключилось больше, чем за последние пять скучных лет.
Эд Хэндерсон.
Бухало у меня в голове.
Эд Хэндерсон.
Я поглаживала пояс из рукавов на талии, вспоминая крепкие сильные руки своего одногруппника, как он в один рывок подхватил меня, словно я ничего и не весила, как его длинные пальцы терзали тугую пуговицу на джинсах.
Эд Хэндерсон… Я облизала пересохшие губы.
Он поцеловал меня, а еще отдал свою кофту. От этого мне очень тепло и не только мокрой заднице. При каждом шаге она, как ладонь нежно шлёпает меня по ягодицам. Левая. Правая. Левая. Правая… Беги, Эд, я, кажется, сошла с ума.
Сама не заметила, как вернулась к опустевшим столикам.
Пятница. У кого-то короткий день, а менее везучие ещё на занятиях, я сегодня из первых. Без труда нашла судьбоносный столик и ласково погладила его блестящую поверхность, вспоминая каждую деталь поцелуя с Эдом, анализируя, раздумывая, ища ответы на сотни сумбурных вопросов.
Так я нравлюсь ему, или нет? Почему он изображает из себя забитого неудачника? Как он такой идеальный пресс себе заимел? В зал ходит? Или это обязательная часть по подготовке русских шпионов-вампиров?
