музей и другой, светлый дворец искусств, тот, который своим внешним видом, стилизованным под классическую античность, оживлял ничем не примечательную малоприятную глазу окраину Лондона[24]. Одно утро они провели в Вестминстерском аббатстве, затем отправились на пароходике по Темзе в Тауэр. Молодые люди осматривали картины государственных и частных коллекций, отдыхали под огромными деревьями в Кенсингтонских садах. Генриетта Стэкпол проявила себя неутомимым и более снисходительным туристом, чем Ральф ожидал. Однако ей все же пришлось испытать немало разочарований, и на фоне ее идеализированных воспоминаний о городах Америки Лондон со своей «обветшалой стариной» сильно терял в ее глазах; однако она старалась не фокусировать свое внимание на недостатках, лишь изредка вздыхала и восклицала: «Ну-ну!», но это не имело особенных последствий. По правде говоря, она была не в своей стихии.
– Меня не волнуют неодушевленные предметы, – заметила Генриетта в разговоре с Изабеллой в Национальной галерее и продолжила сетовать на бедность впечатлений, полученных от частной жизни англичан – ей так до сих пор и не удалось в нее вникнуть. Пейзажи Тернера[25] и ассирийские буйволы[26] являлись неадекватной заменой литературным вечерам, на которых корреспондентка надеялась встретиться с цветом Великобритании.
– Где же ваши общественные деятели? Где ваши интеллектуалы? – спрашивала мисс Стэкпол Ральфа, стоя на Трафальгарской площади, словно это было именно то место, где вполне естественно было встретить интересующих ее лиц. – Человек на колонне, как вы сказали… лорд Нельсон?[27] Он тоже был лордом? Его положение было недостаточно высоким, раз памятник пришлось устанавливать на высоте в сотню футов? Впрочем, это прошлое. Оно меня не интересует. Я хочу познакомиться с ведущими умами настоящего. Не стану говорить о будущем, поскольку не очень верю в ваше блестящее будущее.
У бедного Ральфа было очень немного знакомых «ведущих умов», и он лишь изредка имел возможность познакомиться с какой-нибудь знаменитостью. Такое положение вещей, по мнению мисс Стэкпол, свидетельствовало о прискорбном отсутствии у него всякой инициативы.
– Если бы я была сейчас по ту сторону океана, – заявила она, – я бы отправилась к любому джентльмену, кем бы он ни был, и объяснила бы, что я очень много о нем слышала и приехала, чтобы с ним встретиться. Но из ваших слов я поняла, что это здесь не принято. Похоже, у вас здесь очень много бессмысленных обычаев и ни одного полезного. Мы определенно прогрессивнее вас. Боюсь, мне вообще придется отказаться от намерения изобразить жизнь английского общества. – Генриетту, не выпускавшую из рук путеводитель и уже отправившую в «Интервьюер» написанную с его помощью заметку о Тауэре (в которой описала казнь леди Джейн Грей), преследовало неприятное ощущение того, что она не в состоянии на свойственном
Речь идет, видимо, о Музее Виктории и Альберта, национальном музее прикладных и изящных искусств. Открыт в 1857 г. Ныне, впрочем, это вовсе не окраина.
Дж. Тернер – английский художник-пейзажист (1775–1851).
Памятник культуры Древнего Востока (Британский музей).
Имеется в виду статуя адмирала Нельсона (1758–1805) на колонне в центре Трафальгарской площади. Памятник установлен в честь победы над наполеоновским флотом в Трафальгарской битве (1805).
