если уж как-то себя определять.
– У вас не возникало желания отправиться воевать за Испанскую Республику, как Пайпер? – спросил Джебб. – Поучаствовать в крестовом походе против фашизма?
– Насколько мне известно, до Гражданской войны Испания загнивала в хаосе, и фашисты с коммунистами – те и другие пользовались этим. Я встречался с несколькими русскими в тридцать седьмом. Они были свиньи.
– Наверное, отличное приключение – поехать в Мадрид в разгар Гражданской войны? – весело спросила мисс Макси.
– Я поехал искать своего друга. По просьбе его родных, как уже сказал.
– Вы дружили со школы? – спросил Джебб.
– Вы расспрашивали людей в Руквуде? – Эта мысль разозлила Гарри.
– Да, – ничуть не смутившись, кивнул Джебб.
– Это из-за Берни? – спросил вдруг Гарри, распахнув глаза. – Он жив?
– Наше досье на Бернарда Пайпера закрыто. – Ответ Джебба прозвучал неожиданно мягко. – Насколько нам известно, он погиб при Хараме.
Мисс Макси выпрямила спину:
– Вы должны понять, Гарри, если мы доверим вам работу, нам нужно знать о вас все. Но думаю, тут не будет проблем. – Джебб кивнул, и она продолжила: – По-моему, пора перейти к делу. Обычно мы не спешим сразу погружаться во все с головой, но это вопрос времени. Дело срочное. Нам нужна информация об одном человеке, и мы рассчитываем на вашу помощь. Это может быть очень важно.
Джебб подался вперед:
– Все, что мы вам откроем, строго конфиденциально. Вы понимаете? Вообще, должен предупредить: если что-то из сказанного покинет пределы этой комнаты, у вас будут серьезные проблемы.
Гарри посмотрел ему в глаза:
– Ясно.
– Речь идет не о Бернарде Пайпере, а о другом вашем школьном приятеле, у которого завелись интересные политические связи. – Джебб снова заглянул в портфель и выложил на стол еще одну фотографию.
Это лицо Гарри вовсе не ожидал увидеть. Сэнди Форсайт. Ему теперь уже, наверное, тридцать один, он был на несколько месяцев старше Гарри, но выглядел человеком средних лет. Усы, как у Кларка Гейбла; сильно напомаженные волосы, уже чуть поредевшие, зачесаны со лба назад. Щеки потолстели, на лице появились морщины, но римский нос и тонкие губы остались прежними. Снимок был постановочный: Сэнди улыбался в камеру, как кинозвезда: полузагадочно-полузавлекающе. Красавцем он не был, но на фотографии им казался. Гарри снова поднял взгляд и тихо произнес:
– Я не назвал бы его своим близким другом.
– Вы дружили какое-то время, Гарри, – сказала мисс Макси. – За год до того, как его исключили из школы. После той истории с мистером Тейлором. Мы поговорили с ним, вы понимаете.
– Мистер Тейлор… – Гарри немного замялся. – Как он?
– Теперь хорошо. Не благодаря Форсайту. Но когда его выгнали, вы сохранили хорошие отношения? – Джебб ткнул скрепкой в сторону Гарри. – Это важно.
– Да.
