с верой и смирением. Он ставил на первое место не идеи, а духовный опыт любви к Богу и ближнему, созерцание Бога, единство разума и веры в сердце, восхождение к истине, которая открывается разуму и сердцу.
Юркевич критиковал также и мистицизм, который он понимал как смутное, темное чувство единства с какой-то иной реальностью, погружение в нее. Термин «мистицизм» понимают по-разному. Есть положительные формулировки: мистицизм – это чувство изначальной тайны, переживаемой и осмысливаемой в религиозном опыте. В XIX в. мистицизм стал отрицательной реакцией на идеализм, отрицавший право разума осмысливать духовную жизнь. Верующий человек, напротив, не отрицает разум, но трезво оценивает его возможности и границы. Юркевич увидел темную сторону в появившемся тогда мистицизме и писал, что если он в чем и прав, так это в том, что полнота духовной жизни невыразима в понятийных формах разума. Но сердце может проникать в запредельную тайну.
Юркевич предъявил серьезные претензии подобному мистицизму: он не позволяет разуму осмысливать то, что ему открывается. В нем есть иррационализм, дискредитация разума, его устранение. Есть мироотрицающие тенденции, чуждые Св. Писанию. «Вместо того чтобы веровать и надеяться и сообразно с этим подвизаться во временном мире, мистик относится враждебно и отрицательно к настоящему, Богом установленному порядку нашего временного воспитания» (1, с. 90). Мистик хочет уйти от того порядка жизни в нашем мире, который задан волей Божией, чтобы, погрузившись в мистику, избавиться от проблем земной жизни. В результате он попадает под влияние темных воздействий, распознать которые не в силах. В этом его грех.
Такая оценка вполне понятна. В истории западного мистицизма было много пантеизма, суеверий, утонченного эротизма, индивидуалистических уклонов, страстности и прельщений, принижения значения нравственности и достоинства человека, сумрачной гностической жажды, ересеобразующих моментов и разных других затемняющих влияний. Н. Бердяев оценивал такую мистику как синоним хаотичности современной души, Г. Федотов писал, что мистицизм без любви вырождается в магию.
Юркевич настаивал, что равновесие веры и разума выражает духовно здравое отношение к любому опыту, в том числе и мистическому. Нужно отличать мистицизм как блуждание в сумраке паранормального опыта от другого мистицизма, в средоточии которого – тайна спасения мира и человека Богом. Разум должен мыслить в свете тайны, открывающейся сердцу по милости Божией. Юркевич опирался на Св. Писание, чтобы находить критерии подлинности мистического опыта и его осмысления в свете веры, в соотнесении с опытом Церкви. Бог Сам приоткрывает человеку таинственные основы бытия, когда его смирение и готовность жить по Евангелию достигают зрелости. Сердце человека, будучи пробужденным, не идет по пути абстрактного мистицизма, а, наоборот, корректирует понимание мистического опыта положительным восприятием условий жизни в нашем несовершенном мире и готовностью служить
