и наростами.
Еще одно свободное от шкафов с книгами место – за креслом отца. Там висят несколько открытых полок, на которых стоят всякие редкости, в том числе артефакты.
А выше полок – два портрета. Отца и мой.
Он и сейчас похож на свой портрет, такой же красивый и молодой, хотя рисовали картину давным-давно, задолго до моего рождения.
Чего не скажешь о моем портрете. С ним все по-другому.
Мне на нем лет шесть, я сижу в огромном кресле. На мне темно-синие бриджи, черные ботиночки, зашнурованные черными бантами, белые гольфы, синий расстегнутый жакетик, из-под которого видна белая с кружевом, на манжетах и воротнике, сорочка. Волосы коротко подстрижены, и я больше похожа на мальчика. Хорошенького улыбчивого мальчика. И этот портрет давно пора снять и повесить новый. Но новый еще не готов, мастер обещал доделать и прислать его только к началу зимы.
И мы ждем.
Я готовилась ко сну, когда в мои покои зашел отец, принес листок с заклинанием для сокрытия рисунков рун и выложил на стол увесистый потрепанный фолиант.
– Держи, это тебе. Случайно наткнулся в одной лавке древностей и не смог пройти мимо. Хозяин лавки пройдоха еще тот оказался, заломил за него втридорога. И когда я почти отказался покупать, он неожиданно уступил. Я даже не понял, что его заставило передумать. Надеюсь, ты найдешь в ней много полезного и интересного…
Отец считал, что книги – это живые существа, которые несут в себе особую магию. И магия эта заключалась в том, что они, эти самые книги, приходят в жизнь людей, когда они в этом нуждаются. Раз пришла к тебе книга, значит, она нужна тебе, в ней ты найдешь ответы на те вопросы, которые тебя давно мучают.
Я осторожно взяла фолиант в руки, провела подушечками пальцев по изящной вязи рисунка и букв.
По потрепанному черному кожаному переплету тянулись едва заметные выпуклые узоры. Мастеров, умевших делать такие, давно не осталось, похоже, этой книге не один десяток столетий. От книги пахло временем, пылью, ореховым маслом, потрескавшейся кожей, сладковатым запахом старой, слежавшейся бумаги и… вишней.
– Забавная вещица, я бы ее поизучал на досуге, да времени нет, может, у тебя найдется…
– Ого, на древнем божественном. Давненько на нем ничего не читала.
– Вот заодно и вспомнишь.
– Тяжеленький, – взвесила на ладони.
– Мудрые мысли тяжелы, – усмехнулся отец, – ибо даются тяжким трудом и горьким опытом.
О, да. Это я, кажется, уже начала понимать.
Я хмыкнула.
– Интересно, если я когда-нибудь надумаю написать книгу, она тоже такая большая получится? Хотя вряд ли… мне столько мудрых мыслей не набрать…
– Поживем – увидим.
Когда отец ушел, я с интересом полистала фолиант. Он состоял из двух частей.
Первая часть была посвящена подробному жизнеописанию некой Верховной
