усмехнулся.
– Ну, мне кажется, не просто попросил. Каковы были его точные слова? И не бойтесь прибегнуть к красочным выражениям. Мы все здесь взрослые люди.
Он одарил присяжных еще одной скромной улыбкой. Они ответили тем же. Мисс Пентикост осталась серьезной.
– Его слова были такими: «Слушай, ты, неуклюжая сучка. Выметайся отсюда, а не то я тебя вышвырну».
Покрутить зажигалку, открыть, закрыть.
Уитсен в притворном ужасе воздел руки к небу и повернулся к своему клиенту. С заднего ряда я мельком увидела смущенную улыбку Сендака. Интересно, сколько раз они это репетировали? Могу поспорить, они посвятили этому меньше времени, чем мы с мисс П. – трюку с зажигалкой.
– «Неуклюжая сучка»? Почему именно так?
– Я споткнулась о рухнувший дверной косяк.
Уитсен покачал головой.
– Вероятно, мой клиент с самого начала не произвел хорошего впечатления, верно?
– Честно говоря, Сендак вообще не оставил о себе впечатления, – объявила мисс Пентикост. – Я быстро забыла его.
Покрутить зажигалку, открыть, закрыть.
Сендак неловко поерзал, поставил скрещенные было ноги прямо, затем снова положил ногу на ногу, но уже другую.
– Мне трудно в это поверить, мисс Пентикост. Учитывая его слова и отношение.
– О, не проходит и дня, чтобы меня не назвали сучкой, – сказала она, вызвав пару смешков у присяжных.
– И все-таки вряд ли можно его винить, – сказал Уитсен. – Это было место преступления. А вы человек с улицы. Даже не работаете на клиента, который вам платит. Слоняетесь вокруг, затаптываете улики. Я бы, наверное, тоже был груб.
Кларк встал.
– Ваша честь, мистер Уитсен говорит за своего клиента.
– Простите, ваша честь. Беру свои слова обратно, – отозвался Уитсен. – Иногда меня заносит.
Я уже начинала ненавидеть эту приветливую улыбку.
Трюк, который хотела провернуть мисс Пентикост, было бы легче проделать во время допроса со стороны обвинения. Тогда мы могли бы сами прописать сценарий. Но она настаивала на том, чтобы сделать это во время перекрестного допроса.
– Мистер Сендак расслабится, – объяснила она мне. – Но, что важнее, рядом с ним не будет адвоката. Сендак будет сидеть и слушать рассказ о своих преступлениях. Преступлениях, которыми он гордится, причина которых коренится в глубинных изъянах его личности. В потребности все контролировать. В потребности во власти. Его внешняя оболочка станет тонкой и хрупкой. Понадобится только легкий толчок, чтобы она рухнула.
Теоретически, Сендак выглядел расслабленным. Окружной прокурор проинструктировал свидетелей обвинения, чтобы называли его только по фамилии. Никаких «мистеров». Как будто он предмет, а не личность. И чтобы при любой возможности вставляли словечки вроде «трусливый» и «слабый».
Сломленный.
Трюк с зажигалкой был частью большой задумки. Мы нашли в точности такую же
