мужика, что батрачил, Дёмке Порезанному. Правда, тот чуть было в запой не ушел вместе с подвернувшимися дружками, но Дюрга с сынами к нему сразу явились, взяли за грудки, вытрясли деньги да прямо дочке-невесте и отдали. А в наказание Дёмке наряд, как в армии, дали: на новую баню лес возить, без платы, конечно, только за один корм. И Дёмка возил. Кривил искромсанный в давней драке ножом рот, ворчал, конечно, как без этого. Зато и свадьбу сыграл ладную, сытную, пьяную, как положено, с песнями и кулачными боями промеж особо рьяных, коих тут же и подхватывали, тащили к речке, макали, чтоб охолонули.
Дед Дюрга Жар землю избывал потихоньку, скот продавал, лошадей, оставил только двух коров, быка, свиней, десяток овец. Скоро и вторую корову сбыл. Потом быка. Антона не продавал, это был могучий конь в яблоках, и те яблоки так и напоминали антоновку, отсюда и прозвище.
Но отмазаться Дюрга Жар уже не мог, к нему накрепко приклеилось звание кулака. Кулак. Тот же Дёмка Порезанный всюду и трындел про Дюргу: кулак, мироед, – когда тоже учуял чем новые времена пахнут. А то был запах ненависти к богатеям, зажиточным, офицерью и церковникам. Дюрга отослал двух подросших внуков на Донбасс, добывать угля, от Касплянского комбеда подальше. Сеня еще не дорос до шахтерского труда, но и его дед уже подговаривал. А Сеня хотел доучиться в школе и поступить в летное училище. Уже ему в кровь, в кости, в глаза вошла эта мечта о небе. И он горел окончить семилетку, а там и восьмилетку, слухи такие ходили, что будет добавлен восьмой класс, а там, глядишь, и девятый, и десятый. Хвитилёк-то Жарковский тоже загорелся.
А в школе он мог и недоучиться. Дело в том, что это прежде в земскую школу и церковно-приходскую принимали всех подряд, а в школу победившего пролетариата в смычке с крестьянством в год возникновения на селе колхоза постановили брать только детей колхозников. Не вступил в колхоз – не видать тебе света грамотности, прозябай в темноте. Школа теперь стала ШКМ – Школой колхозной молодежи. И всех внуков и внучек Дюрги из школы отчислили, кроме уже отучившихся двоих. А всего у Дюрги было восемь внуков.
У Андрея, старшего сына Дюрги, было двое сыновей и одна дочка, а у младшего, Семена, – пятеро детей: три дочки и два сына.
Что делать было шестерым внукам? Все хотели учиться и чего-нибудь добиться в жизни. Но дед Дюрга упрямился, отказывался вступать в колхоз, а все они вели одно хозяйство, и семья Андрея, и семья Семена, и сам Дюрга с Устиньей. Правда, сын Семен жил отдельно, поблизости, в своем доме. Но земля была общая. И скот.
Сын Андрей погиб в мировой войне и ничего уже решить не мог, а сын Семен решил: чем безграмотными выйдут во взрослую жизнь дети, лучше пожертвовать этой хуторской единоличной волей. И вступил в колхоз. Дед Дюрга Жар впал в великий гнев и проклял Семена и его потомство. Зато дети Семена снова пошли в школу. А Сеня и его сестра – нет. Они-то с матерью жили под одной крышей с Дюргой и Устиньей и потому считались единоличниками. Что им было делать? Канючили у мамы, агитировали ее вступать в колхоз. Но она
