Я готов рисковать жизнью ради твоей потехи, если это понадобится.
Он нагло глядел ей прямо в глаза, читая в них страх и неподдельный интерес.
– Мне пора, государыня, – Волк приложил руку к сердцу и поклонился. – Прошу прощения, что побеспокоил твой сон.
Княгиня кивнула:
– Иди, Волчий сын, и не попадись дружине.
– Позволь провожу до терема?
– Я у себя дома, и здесь вся охрана – моя. А вот тебе лучше не разгуливать в княжьем саду. Иди, дерзкий псарь из Награя.
24
Когда Волк вернулся, комната была пуста. Казалось, после встречи с княгиней сутки не уснёт, но стоило дойти до лавки, как усталость взяла своё.
Мысли о Брониимире не отпускали и на утро: её нежные руки и то, как очаровательно она краснеет, прячась за рукавом сорочки. Такая махонькая, точно пташка, и такая запуганная. Как она дёрнулась, когда Волк к ней потянулся… до чего же Брониимир был жесток.
– Ну, что, милочек? Поправился? – зашла в комнату Живьяра.
– Благодарю, – кивнул Волк.
Старуха огляделась и строго подбоченилась:
– Куда же ты дел мой платок?
– Одолжил.
– Кому?
– Княгине.
– Когда успел?
– Вчера в саду.
Старуха села на сундук и опустила руки на колени:
– Ты что же? Говорено тебе, чтоб не видал никто! Теперь и меня к ответу призовут…
– Не призовут, – спокойно ответил Волк.
Живьяра схватила с сундука тряпку, да наотмашь хлестнула Волка:
– Эх! Как дала бы тебе по хребтине! Бестолковый! Тьфу, – Живьяра махнула рукой, смягчаясь, – Хорошо. Гладишь, дня три и отпущу тебя. Коли нет нужды тебе здесь лежать. Да княгиня уже требует. Но гулять больше не просись, раз ты такой строптивый.
Три дня пролетели, точно сокол. К обеду четвёртого пришёл крепкий дружинник в красном:
– Пошли, – объявил он, и, не дожидаясь, развернулся и вышел из комнаты.
Влаксан быстро вскочил, и, на ходу натягивая сапоги, поспешил следом. Мужик вёл его коридорами, пересекая одну избу за другой. Сначала Волк считал повороты и комнаты, но быстро сбился и просто старался не отставать от провожатого.
Эх! Удачно он обновился у кожевника. Не стыдно в новой обувке да безрукавке перед княжьим двором явиться.
Свернув последний раз, дружинник вышел на широкие ступени, у распахнутых двойных дверей. Они пришли в княжий терем, в княжью палату.
Зал огромный, с весь двор, где расположился бык в Стрелецкой слободе. Дубовые стены и полы были начищены и натёрты до блеска. На широких окнах – расшитые рушники. Резные столбы держат высокий потолок, под стать им, вдоль стен выстроены узорчатые лавки. Тонкой работы, кованые подсвечники расставлены по всему залу.
В дальней стороне, на три ступени вверх стоял высокий пустой княжеский трон. Брониимира стояла позади, не решалась сесть на него.
Дружинники в красных кафтанах, точно пламя, расходились
