посмотрел на него.
– Пустишь? – прохрипел Волк.
– Не знаю, – пожал плечами дружинник. – Тут подумать надо, я ещё не решил.
Волк отпихнул бесполезного сторожа и вошёл в терем. В ярко-освещённом Красном тереме двое дружинников с подозрением осмотрели Влаксана. Оба высокие, как на подбор, один был особенно длинный, выше Волка почти на голову, а второй толстый и белый, точно седой.
– К княгине? – спросил длинный.
– Она велела мне прийти.
– Что-то не припомню такого, – нахмурился белый.
– А ты зайди, спроси, – предложил Волк. – Скажи, что Влаксан пришёл по её указанию.
Дружинники не стали припираться, только переглянулись, и белый скрылся за дверью.
Там он и пропал.
Стало тяжело стоять, и начала болеть грудь. Волк прислонился к стене, отхлебнул из меха горького настоя.
Дверь зала отворилась, и вышел растерянный дружинник:
– Велено немного обождать. Княгиня Брониимира примет тебя, Влаксан.
– Погоди, – пригляделся длинный, – ты из наших, что ли? Новый из черновой дружины?
– Угу.
– А не ты ночью вора снял?
– Нет, – процедил сквозь зубы Волк, усаживаясь на пол.
– Говорят, это из-за князя награйского. Сейчас много будет разведчиков-доносчиков по двору ошиваться, – деловито закатил глаза Белый.
Волк молчал. Уж точно не для того, что поболтать с дружинниками он в ночи в княжий терем припёрся.
Ждать пришлось долго. Уже за полночь из зала вышли уставшие бояре. Сначала шли те, что старше – тучные, в тяжёлых одеждах, придерживая подол рукой, чтоб не запутаться, едва переставляли ноги, шаркая парчовыми сапогами. Они украдкой зевали в бороду и растирали покрасневшие глаза. Дальше следовали помоложе. Они уже не так тяжело шагали и спину держали прямо. Последним вышел молодой, даже юный статный мужичок, он гордо задирал жидкую бородку, степенно шагал, подметая пол длинным платьем и рукавами.
Когда бесконечный подол платья молодого боярина скрылся за поворотом, белый дружинник кивнул в сторону зала:
– Эй, Влаксан, заходи.
Волк словно проснулся от дремоты: хлебнул ещё настоя, вытянулся во весь рост, расправил плечи и вошёл в палату. Свечи горели только в дальнем конце, освещая единственный трон и скамьи, выставленные у подножия. Брониимира сидела с идеально ровной спиной, богатое платье, расшитое золотыми и серебряными бусинами и драгоценными камнями давило ей на плечи. Голову украшал тяжёлый кокошник, с нитями самоцветов и мелкого речного жемчуга. Её прекрасные брови были сурово нахмурены, а губы капризно поджаты. Весь вид: от детской позы и выражения лица, до нелепых, громоздких для такой тонкой фигуры одежд, напоминал маленькую беззащитную девочку, которая пытается казаться взрослой, и от того ещё более уязвима.
– Выходит, правду сказывают, – произнёс Влаксан, медленно шагая по залу. – Князь Награйский не войной идёт.
– Ты только
