украинская, еврейская. После свалюбы они изо всех сил старались настроить Сергея против меня, и, насколько я знаю, моя разлюбезная свекровь, говоря обо мне, употребляла исключительно слова, начинавшиеся с букв "б" или "ш".
Наверное, вид у меня был совершенно обреченный, потому что все, буквально все, подходили ко мне и уговаривали меня не уезжать в Москву.
– В конце концов, вы с ним уже пять лет как расстались, – говорила Ника.
– Ты ему ничего не должна, – подхватывала тему Вика.
Ванда, моя добрая и безотказная тетка, которая никогда не любила Сергея, считая, что он меня сделал несчастной – как будто он был виноват в том, что у него был такой характер – старалась на этот раз настоять на своем:
– Ты не можешь уехать, Таня, и оставить меня без помощника. Если ты задержишься на неделю, то мы можем пропустить нужный момент, и весь сезон пойдет насмарку. Ты не можешь меня так подвести…
Тахир Рахманов высказывался более определенно:
– Тебя приняли на работу, ты получила командировочные, так что давай работай. Ты здесь нужна. С похоронами мы как-нибудь и без тебя справимся.
Конечно, все они понимали, как мне не хочется ехать, и я уже почти готова была сдаться, если бы не внутреннее чувство долга, которое было выше меня. К тому же никто из них не видел, как мы с Сергеем целовались возле ворот накануне его смерти – равнодушные, давно уставшие друг от друга бывшие супруги так не делают. Впрочем, когда я рассказала об этом своим подругам, то они уверили меня, что это ничего не меняет.
Но когда я на следующий день пришла на Дельфинье озеро, чтобы собрать кое-какие его вещи, то обнаружила, что в его домике хозяйничает та самая девица с прозрачными глазами, и молча вышла; смущенный Антонов сказал мне, что Лиза намерена лететь в Москву, и они не могут ее отговорить. Тут с моих плеч как бы спал тяжкий груз – одной плачущей женщины у гроба будет более чем достаточно.
Поздно вечером из города вернулся Рахманов и рассказал о результатах вскрытия: легкие были полны воды, что означало, что Сергей утонул; уровень алкоголя в крови был очень высоким – то есть он должен был выпить гораздо больше, чем те две бутылки шампанского, которые мы с ним напополам распили. Раны от зубов – несомненно от зубов самца – были не такими страшными, как казались на первый взгляд, и когда они были нанесены: при жизни или сразу после смерти – сказать было трудно. Следствие пришло к выводу, что это несчастный случай.
Выяснилось, что я была последним человеком, который видел Сергея в живых. Скорее всего, проводив меня до базы и вернувшись на озеро, он захотел еще добавить, а потом в пьяном виде, как это не раз уже бывало, пошел проверить своих зверей; все знали, что он опасался могучего Гаврюшу, и, возможно, он решил еще раз проверить себя – алкоголь помог ему преодолеть страх. Что он пил поздно вечером, установить было невозможно – в нижнем отделении шкафа, что стоял в тренерской, скопилось множество пустых
