женщина крупная, но несмотря на полноту, вечно всем недовольная и придирчивая. Возле кухни прямо на свежем воздухе располагалась столовая – длинный сколоченный из досок стол с деревянными же скамейками по бокам; во время дождя над столом натягивали тент. Здесь в основном сосредоточивалась светская жизнь биостанции.
Сотрудники жили в домиках, разбегавшихся вверх по склону во все стороны от центра. Ученым полагались жилища получше – в основном сборные сооружения из оргалита, которые в городе были бы торговыми палатками, но, поставленные на каменный фундамент в тени бакаутов, они прекрасно выполняли функции коттеджа, в которых ученые и жили, и работали. Один из таких домиков занимала и Ванда. Для сезонных рабочих и лаборантов (в основном студентов) полагались жилища попроще -деревянные домики в центре, в которых было отчаянно жарко днем, или хижины из ДСП – в них жили и поварихи. Эти хибары были только что построены за кухней, их было пять, и назывались они пятихатки; в некоторых из них еще не было ни окон, ни дверей. Впрочем, самые желторотые и романтически настроенные мальчики жили в палатках.
Между кухней и пятихатками находилось место, прозванное Красной площадью – это был второй островок светской жизни лагеря. Здесь на небольшой площадке, окруженной со всех сторон зарослями держидерева и черной бузины, находилось кострище и стояла бочка для копчения рыбы. Жизнь тут кипела по вечерам, переходившим в ночи, и собиралась тут в основном, по вполне понятным причинам, молодежь; сотрудники более почтенного возраста, имевшие несчастье жить в ближних домиках, нередко долго не могли заснуть из-за доносившихся оттуда песен и смеха.
На биостанции работали ученые из одного очень академического института и Московского университета; обычно они уживались друг с другом мирно, хотя иногда отношения и обострялись по каким-то, на мой взгляд, совершенно незначительным причинам. Они же, собственно говоря, ее и строили. И все-таки душой дельфинария был Тахир Рахманов, личность во многих отношениях уникальная. Блестящий ученый – как мне рассказывала Ванда, он сделал эпохальное открытие мирового уровня – он оказался не менее выдающимся организатором; он умел выбивать из академического начальства деньги, добывал оборудование не хуже профессионального снабженца, а в строительных вопросах разбирался лучше заправского прораба; энергия так и била из него ключом, и он успевал повсюду – с утра оперировал, днем проверял состояние бетонных работ и договаривался о транспортировке дельфинов, вечером решал текущие вопросы на "Дельфиньем озере" и там же оставался на ужин, который, естественно, по случаю визита начальства не обходился без горячительного – и по этой части Тахир тоже никак не отставал. А если учесть, что совсем рядом с базой и озером находились виноградники Абрау-Дюрсо, а на озере всегда было полно водолазных работ, и тренеры, которые одновременно были и подводниками, все время вынуждены были отогреваться чистейшим медицинским спиртом, то понятно, что биостанцию
