заливается краской. Вы когда-нибудь видели, как краснеют коты?! Рыжие коты, между прочим! Я в шоке. Нет, конечно, умом-то я понимаю, что в мохнатой шкуре человек, со своими эмоциями, переживаниями, даже мимикой, засунутый туда за провинности неизвестного рода, но вот видеть-лицезреть воочию… Я просто в шоке… Я…
– Фер…
– Что?
– На этот вопрос можешь не отвечать.
Не хватает еще романтики от случайного сокамерника. Дожила, Мона, нечего сказать. Впрочем, тактичнее надо, тактичнее, не стоит плевать в нежную душу человека…хм…кота.
– Фер… Ты о себе все-таки расскажи потом, как-нибудь, ладно?
– Ладно. – Разговор замирает. Эх, я уже и забыла, что являюсь представительницей «слабого пола». Еще бы тут помнить, с постоянными разборками-то! А ведь вся эта лирика мне приятна, что ни говори. Особенно если забыть о безвыходной ситуации с колоннами; о чуть было не произошедшей трагедии в руках чародея-инквизитора; о ярко выраженной «повышенной мохнатости» поклонника.
О том, что времени прошло – уйма, и, к тому же, дико болит царапина – «последний привет» оборотня. Сколько там осталось до полнолуния? День? Два? Три в лучшем случае. А сколько нам сидеть в «камере»? Час? День? Неделю? До скончания веков?
– Ладно.
– Ладно.
Разговор двух попугаев, не иначе. О чем поговорить-то? О! Вспомнила!
– Еще один вопрос, Фер, но он самый-самый главный.
Рыжий котяра напрягся.
Ну вот, приятно видеть его в нормальном состоянии, в ожидании подлянок и словесных атак, а то я даже растерялась. Кстати, вполне возможно, ты, Мона, его неправильно поняла, и за спасением кроется другая причина, нежели симпатия? О которой, возможно, ему стыдно сказать, вот он и краснеет. Например, Фер знал, что попадет сюда, и я нужна как палочка-выручалочка, способная вытащить нас из плена? Или просто нужна, но по другой причине? Стоп, Мона, полегче. Не стоит судить всех по себе: будь проще, и люди, хм, к тебе потянутся.
– Ну?
– Да я уже озвучивала, только ты не прореагировал, а мне страсть как любопытно! Зачем мебель-то ломать было?! Вазы всякие…
– Ой, ну далась тебе эта мебель!
Кот от волнения перенял мою скверную привычку и принялся ходить туда-сюда, взад-вперед, мелькая перед глазами. Смотреть со стороны невозможно – голова кругом. Я, чтобы отвлечься, сосредоточила взгляд на монументе за спиной котика.
– Хочешь знать, да?
– Да!
– Сопротивлялся я так, понимаешь? Выказывал гонор и недовольство тем, что делаю, привлекая внимание тупоголовых хозяев. Нет, не тех – а человеческих. Неужели непонятно?!
Мой рыжий собеседник недовольно фыркнул, словно объясняя прописные истины. Или не желая признаваться в добродетели. Кажется, второе ближе к правде?
– То есть…
– То есть можно было пробраться ночью в спальню (там энергетика располагает), спокойно,
