для него ее отец. Лицо священника было строгим. Когда она вошла, он встал. Женщина приготовилась к выговору, – по правде говоря, она всегда немного побаивалась дядю. Но он вместо этого простер руки:
– Иди сюда, дитя.
– Ты не сердишься на меня?
– Сержусь? Ничуть. Ты оказалась сообразительнее меня.
Она с облегчением прильнула к нему, прижавшись щекой к его плечу. Он казался надежным и непоколебимым как камень.
– Даже хотя я преступила заповедь и сказала неправду?
– В Библии сказано «не лжесвидетельствуй против ближнего твоего». Но этот человек не ближний. Он дьявол. Ты насыпала ему песку в глаза, а это не считается за грех. Вот только боюсь, он вернется, когда поймет, что его обманули.
В восемь утра на следующий день, в понедельник, Нэйлер явился в Вустер-хаус и попросил о встрече с лорд-канцлером. Дождавшись в приемной вызова, он последовал за тем же самым хлыщом-секретарем вверх по лестнице. На этот раз юный аристократ держался непривычно скромно, да и вообще атмосфера в доме показалась Нэйлеру странной: разговоры шепотом в концах коридоров, приоткрытые двери тихонько закрывались, стоило ему пройти. Когда они вошли в галерею, ведущую к кабинету сэра Эдварда, с противоположного ее конца торопливо вышла Энн Хайд, дочь канцлера, в сопровождении служанки. Нэйлер не видел ее вот уже несколько месяцев. Он остановился, снял шляпу и поклонился. То, как она выглядела, привело его в изумление. Милое личико расплылось и раскраснелось, от стройной фигуры не осталось и следа – девушка располнела, став до ужаса похожей на отца. Энн прошла мимо, не узнав его, и ему показалось, что она плачет.
Сэр Эдвард располагался на обычном месте в конце стола. Он снял парик и сидел, подавшись вперед и подперев голову руками. Говорил он, глядя в ковер.
– В чем дело, мистер Нэйлер?
– Если я в неподходящий момент, милорд, то это дело может подождать.
– Нет. – Хайд устало поднял голову. – Излагайте.
– Это касается полковников Уолли и Гоффа. – Хайд застонал, но Нэйлер все равно продолжил: – У меня есть доказательства, что они могут находиться в Англии.
Тут лорд-канцлер поднял глаза:
– Какого рода доказательства?
– Я выследил их семьи и установил, что они живут в Клэпхеме. По словам Фрэнсис Гофф, она получила неделю назад от мужа вот эту записку, переданную неизвестной рукой. – Он положил бумагу на стол. – Почерк весьма характерный, совпадает с подписью на смертном приговоре.
Хайд быстро пробежал записку.
– И вы ей верите?
– Верю, сэр. Это испуганное, безыскусное создание, воспитанное на религиозных принципах, запрещающих ложь. Более того, ее история сходится с фактами. В корреспонденции сбежавших в Европу цареубийц нет никаких упоминаний про Уолли и Гоффа. Я подозреваю, что они сбежали в Голландию в мае или апреле, но теперь тайно вернулись.
– С какой стати им вести
