чудной, он может и с собакой сдать.
Я уже ни на что не надеялась и ни во что не верила, но на всякий случай спросила:
– А где он живет-то?
– Сама ты не найдешь. Да без меня он и разговаривать не станет. Пойдем, я тебя к нему провожу.
– За деньги? – на всякий случай спросила я, вспомнив противную тетку, которая завезла меня в это селение.
– Что? – Старушка, видно, удивилась. – Зачем деньги? Мне тебя проводить нетрудно. А уж как ты с ним договоришься – это уже ваше дело. Обожди минутку, я только переоденусь…
Она снова ушла.
Я думала, надолго, но она вернулась буквально через минуту. То, что она переоделась, можно было заметить не сразу – она поменяла старые галоши на новые и сменила головной платок. Тот был бандана, а этот – обычный платок, синий в горошек, и повязан интересно – так, что на голове получились рожки.
Все-таки выход в свет!
Старушка повела нас с Осей по улице, потом свернула в грязноватый проулок, потом свернула еще раз… потом провела нас по узкой тропинке между двумя явно нежилыми домами… Большая птица резко взлетела вдруг с крыши дома и закричала в вышине.
Я вздрогнула и увидела дом. Даже не так – я увидела Дом с большой буквы.
Он был большой и какой-то удивительный.
У него было много окон в резных наличниках. Внизу он был оснащен огромной верандой, застекленной ромбиками цветных стекол – красных, зеленых, оранжевых. Эти ромбики отбрасывали на пожухлую осеннюю траву цветные пятна, так что пасмурный, мрачный день сразу стал ярче и радостнее.
И это не все.
На втором этаже был балкончик с резными балясинами и еще окна в наличниках, а выше была четырехугольная башенка с окошками, выглядывающими на все четыре стороны света. И стекла в этих окошках были разноцветные: на юг смотрело окно с розовыми стеклами, на восток – с золотисто-желтыми, как янтарь, на север – с зеленоватыми, как южное море… четвертое окно мне не было видно, но что-то мне подсказывало, что там стекла сиреневые.
Правда, приглядевшись, я заметила, что этот чудесный дом порядочно обветшал. Краска на стенах местами облупилась, многих стекол не хватало, крыльцо заметно покосилось. Но это придавало дому дополнительное очарование.
Я покосилась на Оську.
Он тоже смотрел на дом, и в его взгляде было удивление. И еще какое-то ожидание.
– Вот тут он живет, – проговорила старушка, с испуганным почтением глядя на дом.
– И он может сдать нам комнату? – недоверчиво осведомилась я.
– Он чудной. Он может, – ответила она нелогично.
И крикнула в сторону дома:
– Хозяин! Эй, хозяин!
Где-то внутри дома что-то упало, хлопнула дверь, и на крыльцо вышел высокий худощавый мужчина с длинным лицом и растрепанными вьющимися волосами неопределенного цвета. Хотя, пожалуй, они были рыжеватые.
И еще – в нем было что-то, напоминающее этот дом. Какая-то красивая обветшалость. На вид ему было
