словом, помышлением и всеми моими чувствами”».
Особенно замечательно завещание об этом святого Серафима духовнику Дивеевской обители о. Василию.
«Приобщаться Святых Христовых Животворящих Таин заповедую им, батюшка, во все четыре поста и двунадесятые праздники; даже велю и в большие праздничные дни: чем чаще, тем и лучше. Ты, духовный отец их, не возбраняй, сказываю тебе, потому что благодать, даруемая нам приобщением, так велика, что как бы ни недостоин и как бы ни грешен был человек, но лишь бы в смиренном токмо сознании всегреховности своей приступал к Господу, искупляющему всех нас, хотя бы от головы до ног покрытых язвами грехов, и будет очищаться, батюшка, благодатию Христовою, все более и более светлеть, совсем просветлеет и спасется. Вот, батюшка, ты им духовный отец, и все это я тебе говорю, чтоб ты знал».
«При этом, – пишет о. Василий, – как духовного отца сестер обители, батюшка назидал меня, приказывая быть всегда, сколь возможно снисходительнее на исповеди, за что по времени меня многие укоряли, осуждали, даже гневались на меня и до сих пор еще судят, но я строго блюду заповедь его и всю жизнь мою сохранял. Угодник Божий говорил: “Помни, ты только свидетель, батюшка, судит же Бог! А чего, чего, каких только страшных грехов, аще и изрещи невозможно, прощал нам всещедрый Господь и Спаситель наш! Где же нам, человекам, судить человека! Мы лишь свидетели, свидетели, батюшка; всегда это помни: одни лишь только свидетели, батюшка!”»
Одному мирянину он дал такую заповедь: «Четыре раза приобщайся. И один раз – хорошо. Как Бог сподобит!» – «кто приобщается, спасен будет; а кто не приобщается – не мню: где Господин, там и слуга будет (ср. Ин. 12, 26)». В другой раз преподобный изрек глубокую тайну, что причащение одного спасительно бывает и для других:
«Благоговейно причащающийся Святых Тайн, и не однажды в год, будет спасен, благополучен и на самой земле долговечен. Верую, – присовокупил он, – что по великой благости Божией ознаменуется благодать и на роде причащающегося. Пред Господом один творящий волю Его, паче тьмы беззаконных».
Дивное, и утешительное, и поучительное откровение!
При этом батюшка успокаивал тех, кто страшился приступать к Таинству по сознанию недостоинства своего. Это мы видели и из завещания о. Василия, но особенно сильно выразилось это в случае с послушником Иоанном.
Однажды, накануне двунадесятого праздника, когда должно было приобщаться Святых Таин, он вкусил пищи после вечернего богослужения, что не полагалось уставом обители. К этому присоединилось у него и общее сознание своего недостоинства; и послушник начал падать духом; и чем более думал, тем более отчаивался: «Тьма ужасающих мыслей, одна за другою, теснились в голове моей. Вместо упования на заслуги Христа Спасителя, покрывающие все согрешения, мне представилось, что по суду Божию за мое недостоинство я буду или сожжен огнем, или живой поглощен землею, как только приступлю к Святой Чаше».
Желая найти успокоение совести,
