Рошан. – Она рада нас видеть.
– Ты так думаешь? – Его так растрогало замечание дочери, что все раздражение как рукой сняло. Он погладил девочку по волосам. – Поскольку птичка проснулась, можешь ее немножко покормить, а потом – марш в постель.
Все еще раз пожелали друг другу спокойной ночи и снова разошлись по своим кроватям.
III
На следующий день после школы Рошан только и делала, что кормила курочку и играла с ней до самого вечера.
– Папа, можно нам оставить ее у себя навсегда? Я буду ухаживать за ней, обещаю.
Густад был тронут и доволен. Он подмигнул Дариушу и Сохрабу.
– Ну, что вы думаете? Спасем ей жизнь ради Рошан?
Он ожидал, что мальчишки запротестуют и станут облизывать губы в предвкушении завтрашнего праздника. Но Сохраб сказал:
– Я не возражаю, если мама уживется с ней на кухне.
– Пожалуйста, папочка, можно тогда нам оставить ее? Даже Сохраб хочет. Правда, Сохраб?
– Ну, на один день глупостей достаточно, – поставил точку Густад.
В воскресенье утром в дверь постучал мясник, приносивший мясо в Ходадад-билдинг. Густад отвел его на кухню и показал на корзину. Мясник протянул руку.
Густад не мог скрыть недовольства.
– Сколько уж лет мы являемся вашими постоянными покупателями. Неужели вы не можете бесплатно оказать нам такую ничтожную услугу?
– Не сердитесь, сэт, я не прошу плату. Просто нужно что-нибудь положить мне в руку, чтобы я мог действовать ножом, не беря грех на душу.
Густад дал ему монетку в двадцать пять пайс.
– Я забыл про эту примету, простите, – признался он и вышел на крыльцо, не желая слышать последний крик отчаяния курицы и видеть ее конец.
Несколько минут спустя курица прошмыгнула мимо его ног и бросилась во двор, за ней гнался мясник.
– Мурги, мурги! Ловите мурги![41] – вопил он.
– Что случилось? – крикнул Густад, присоединяясь к погоне.
– О сэт, я взялся за веревку и поднял корзину, – задыхаясь, объяснял мясник, – а потом веревка осталась у меня в одной руке, корзина в другой, а курица проскочила между ног!
– Не может быть! Я сам ее привязывал! – На бегу легкое прихрамывание Густада превратилось в тяжелое припадание на одну ногу. Чем быстрее он бежал, тем уродливей оно становилось, и он не хотел, чтобы люди это видели. Мясник мчался впереди, стараясь схватить птицу. К счастью, вырвавшись во двор, она, вместо того чтобы броситься на дорогу, повернула направо и побежала вдоль черной каменной стены, которая и привела ее в тупик.
А там своей вихляющей утиной походкой расхаживал Хромой Темул. Он бросился на курицу и, ко всеобщему удивлению, включая и его собственное, поймал ее. Схватив за ноги, он поднял ее и стал с безумным ликованием размахивать ею, отчаянно бившей крыльями.
Хромого Темула можно было видеть во
Курица (
