Не нужно думать, что ты один несешь этот груз. Какие бы там тайные договоренности между вами не были, я тоже в этом во всем участвую, знаешь ли. А впечатление такое, будто ты сам по себе, а я – сам. Это неправильно.
– Ты рассуждаешь, как ревнующий муж. Глупо, тебе не кажется?
– Может и так, – ответил Игорь, – я скучаю по ней.
Тим снова взглянул в огонь, отразившийся неприятным блеском в его темных глазах.
– Говоришь о том, что я избегаю разговоров о ней, при этом сам ни слова не сказал об Ионе. Как будто бы ее и нет…
– Не надо, пожалуйста, – прервал его Игорь, приподнявшись и садясь, – не время для жестокости.
Молодой человек улыбнулся и покачал головой.
– Выходит, что не у одного меня есть запретные темы. И выходит, что из нас двоих именно ты прячешь голову в песок, старик.
Теперь уже Игорь покачал головой, но его раскрасневшееся лицо при этом потемнело от гнева.
– Ты невыносим.
– Поэтому я предпочитаю молчать. Чтобы тебе было проще.
– Ты не идешь за ней, потому что вы так условились?
– Ты знаешь ответ, – прошептал Тим, ложась на снег и подкладывая под голову сумку.
– Представь, что ты нужен ей. Прямо сейчас, в этот самый момент…
– Отвали, старик, – перебил его молодой человек, – просто ложись и спи.
– Если она все-таки не вернется, как ты будешь жить, зная, что мог вернуть ее, но не стал делать этого из-за какого-то…
– Обещания?
– …уговора.
– В этом и разница между нами. Для меня обещание что-то значит.
– Выходит, что для меня не значит, да? – громко спросил Игорь, вскочив на ноги.
Молодой человек взглянул на его яростный порыв и улыбнулся.
– Тебе бы расслабиться. Нельзя так резко вскакивать в твоем возрасте. Того и гляди, спину повредишь. Или колени.
– Не смей упрекать меня…
Тим демонстративно отвернулся на бок спиной к стоявшему напротив мужчине.
– Эй! Я с тобой говорю, пацан! Не отворачивайся.
– Ты устал, старик. Ложись спать. Только медленно. Не хочется тащить тебя на себе, когда у тебя спина заболит.
– Да черт с тобой! Будь ты неладен!
Игорь махнул рукой и, переступив через огонек, раздраженно прошагал к краю вытоптанного пятака, провалившись в глубокий снег по самые колени. Он снова выругался, вышел обратно на утрамбованный снег, отряхнул ноги и завалился на спину.
– Как тебе будет угодно, – ответил Тим, не видевший этого порыва, но прекрасно понимающий, как именно ведет себя в этот момент его спутник.
Они не обмолвились ни словом с самого рассвета и до момента, когда солнце, выкатившись на высшую точку своего пути, медленно устремилось вниз. Молодой человек чувствовал, как молчание тяготит спутника, как тот все больше злится, теперь уже на самого себя, как его переполняют эмоции, вызванные бессилием.
