такой интерес к моему сыну? – спросила Лаура, не обратив никакого внимания на философские рассуждения собеседницы.
– Уверена, что с твоей прозорливостью, ты уже смогла обо всем догадаться.
– Я теряюсь в своих догадках. Ибо их слишком много. Поэтому я хочу, чтобы ты ответила.
Азура снова убрала прядь белых волос с лица и взглянула в глаза стоявшей напротив девушке со скептическим прищуром.
– Ты совсем не такая глупая, какой хочешь показаться, и все сама понимаешь. Всегда понимала. Иначе, как еще объяснить то, что у тебя родился ребенок? От кого он родился? Ведь ты прекрасно знаешь, что для этого нужен мужчина.
– У меня были мужчины…
Она не договорила. Ее слова прервались, стоило Азуре одарить ее очередной своей улыбкой.
– Прекращай, сестра. Ты вдруг позабыла, с кем говоришь? Мы обе знаем, что не было. Ни одного. А тот, что якобы был, не сумел бы даже запустить воздушного змея без посторонней помощи, не то, что зачать ребенка. Нет, ты всегда понимала, с самого момента, когда прибежала к настоятельнице с задержкой, что тот, кто зреет внутри тебя – не простой ребенок.
На бледном лице Лауры проступил румянец.
– Ты ведь не заберешь его у меня? – спросила она, в миг сменив тон с нарочито жесткого на умоляющий, – прошу тебя. Он – все, что у меня есть…
– Успокойся, – Азура заключила в свои холодные ладони ее руку, – я ведь сказала тебе, что он останется с тобой. Но ты должна всегда помнить, кого именно родила на свет. И смириться с мыслью, что он не принадлежит, и никогда не будет принадлежать тебе. Ты была избрана божьей волей, чтобы произвести на свет одного из нас. Точно так же, как когда-то очень и очень давно была избрана моя мать, и матери каждого из нас.
– Дитя божьей воли… – тихо произнесла Лаура, выпустив наконец наружу слова, которые так долго хранила в себе.
– Именно так, сестра. Чем раньше ты это примешь, тем скорее тебе станет легче. Не волнуйся, с этого момента я всегда буду рядом с тобой и позабочусь, чтобы мальчик был в безопасности. Мы вместе направим его судьбу туда, куда она должна течь.
Толстый, но не утрамбованный слой снега, прикрывший за ночь лаз в наспех сооруженную белую пещеру, легко поддался обычному пинку ногой, впустив внутрь свет и свежий морозный воздух.
– Как же я ненавижу этот холод, – проворчал Игорь, выбираясь из снежного плена, поднимая ворот и плотно застегивая свой тулуп, – нет от него спасения.
Вылезший наружу следом молодой человек уже держал в руке очередную извлеченную из сумки ампулу.
– Пей, – сухо сказал он, окидывая равнодушным взглядом белое пространство вокруг.
Игорь раздраженно выхватил небольшую емкость из рук спутника и, взболтнув содержимое, быстро откупорил крышку.
– За тепло катарских песков! – сказал он и опустошил пузырек, после чего поморщился, – гадость… Много там еще осталось?
– Тебе хватит, – ответил Тим, закидывая сумку за спину.
