к третьему ряду от центра. Здесь круговое расположение могил, почти невидимое снаружи, было очень заметным. Джуд остановился перед маленьким куском шифера, повалившимся наземь. Нагнувшись, старик бережно поставил его обратно.
– Тут было что-то написано, – сказал Джуд. – Я поставил этот камень сам, уже давно. Я похоронил здесь своего первого пса, Спота. Он умер уже старым, в тысяча девятьсот четырнадцатом, когда началась великая война.
Захваченный мыслью о том, что это кладбище старше многих кладбищ, где похоронены люди, Луис подошел к самому центру и осмотрел некоторые могилы. Надписи почти не читались, и большинство плит ушло в землю. Трава совсем скрыла одну из могил, и, когда он раздвинул ее, раздалось недовольное шуршание, словно звук протеста из земных недр. Кругом ползали жуки. Он почувствовал легкую дрожь и подумал: «Бут-Хилл для животных. Что-то мне здесь не очень нравится».
– Как давно это все началось?
– Не знаю, – сказал Джуд, глубоко засовывая руки в карманы. – Оно уже было, когда умер Спот. У меня была тогда куча друзей. Они мне помогали рыть яму для Спота. Рыть здесь нелегко – земля чертовски твердая, ты знаешь. И я тоже помогал им. – Он прервался и поднял вверх палец. – Здесь лежит пес Пита Лавассера, если не ошибаюсь, а вот здесь – трое котят Альбиона Гроутли, все в ряд. Старик Фритчи разводил голубей. Мы с Элом Гроутли и Карлом Ханна похоронили тут одного из них, которого загрызла собака. Он лежит здесь. – Джуд задумался. – Я остался последний из этой компании. Все уже умерли. Никого нет.
Луис ничего не говорил, только стоял и смотрел на могилы животных, засунув руки в карманы.
– Каменистая земля, – сказал Джуд. – Здесь ничего не растет, самое место для трупов.
Тут Гэдж заревел, и Рэчел бросилась к нему и подхватила на руки.
– Он голоден, – сказала она. – Я думаю, нам пора возвращаться, Лу. «Ну, пожалуйста», – просили ее глаза.
– Конечно, – сказал он. Он снова надел рюкзак и оглянулся на Рэчел, которая закрепляла в нем Гэджа. – Элли! Эй, Элли, где ты там?
– Вон она, – сказала Рэчел, показав на валежник. Элли карабкалась на него, как обезьянка.
– Эй, крошка, ты хочешь перейти на ту сторону? – позвал ее почему-то встревожившийся Джуд. – Сейчас сунешь ногу не в ту дырку, и эти старые коряги упадут и сломают тебе лодыжку!
Элли тут же спрыгнула.
– Ой! – крикнула она и побежала к ним, потирая ногу. Она не сломала ее, нет, но сухая ветка больно оцарапала ее.
– Ну вот, видишь, – сказал Джуд, потрепав ее по голове. – Не пытайся лучше без особой надобности лезть на эти бревна. Эти упавшие деревья – они ведь живые. Они поцарапают тебя, как только смогут.
– В самом деле? – спросила Элли.
– Конечно. Видишь, как они навалены? Если ступишь на одну, то все могут повалиться.
Элли посмотрела на Луиса:
– Это правда, папа?
– Я
