чтобы сообщить, что девочка им не подходит, желудок публичного образования не может ее переварить. Но это оказалась Норма Крэндалл, она сообщила, что Джуд снял остаток кукурузы, и они могут ею поделиться. Луис вышел из дома с большой сумкой и попенял Джуду, что тот не позвал его на помощь.
– А, она все равно дерьмовая, – сказал Джуд.
– Будь любезен не выражаться так, пока я не уйду, – вмешалась Норма. Она вышла на крыльцо с холодным чаем на старинном подносе.
– Прости, дорогая.
– Без вас он не очень-то извиняется, – сказала Норма Луису и присела, поморщившись от боли.
– Видел, как Элли уезжала на автобусе, – сказал Джуд, закуривая «Честерфилд».
– Все будет нормально, – сказала Норма. – Почти всегда так и бывает.
«Почти», – подумал Луис мрачно.
Но с Элли в самом деле все было нормально. Она вернулась домой днем, сияющая, в синем платьице, потешно раздувавшемся над ее исцарапанными коленками (на одной из них виднелась свежая царапина), держа в руке картинку с двумя то ли детьми, то ли просто гуляющими джентльменами, одна туфля развязалась, лента из прически исчезла. Она кричала:
– Мы пели «Старого Макдональда»! Мама! Папа! Мы пели «Старого Макдональда»! Прямо как в школе на Картер-стрит!
Рэчел поглядела на Луиса, который сидел на подоконнике, держа на коленях Гэджа. Ребенок почти уснул. Во взгляде Рэчел была какая-то печаль, и хотя она быстро пропала, Луис испытал момент панического страха. «Стареем, – подумал он. – Так и есть. Никто не сделает для нас исключения. Особенно Рэчел. Да и я…»
Элли подбежала к нему, пытаясь показать картинку, свою удивительную царапину и рассказать про «Старого Макдональда» и миссис Берримэн одновременно. Черч терся о ее ноги, громко мурлыкая, и Элли только чудом не упала.
– Тсс, – сказал Луис и поцеловал ее. Гэдж все еще спал, не подозревая о происходящем. – Я только уложу малыша, и ты мне все потом расскажешь.
Он отнес Гэджа наверх по лестнице, согретой сентябрьским солнцем, и на лестничной площадке его вдруг поразило такое ощущение ужаса и отчаяния, что он остановился и в изумлении оглянулся, не понимая, что могло на него так повлиять. Он крепче прижал к себе сына, почти сдавил, и Гэдж недовольно заворочался. Руки и спина Луиса покрылись мурашками.
«Что случилось?» – подумал он в испуге. Сердце его забилось сильнее, волосы у корней похолодели и даже немного поднялись, он чувствовал прилив адреналина к глазам. Он знал, что глаза человека при сильном страхе действительно вылезают из орбит; не просто расширяются, но выпучиваются, когда подскакивает кровяное давление. «Что за черт? Привидения? Боже, мне кажется, что что-то реальное коснулось меня здесь, на этой лестнице, я его почти увидел».
Внизу со скрипом приоткрылась входная дверь.
Луис Крид подскочил, едва не закричал, а потом рассмеялся. Это был всего лишь один из приступов
