рюмку Леониду и произнес:
– Выпей, зятек, и слушай меня!
Послушно хлопнув стопочку, Селиверстов внимательно смотрел в глаза Наумова, и Дмитрий Юрьевич заговорил:
– Обидишь мою племянницу, закатаю тебя в асфальт! Узнаю, что путаешься с другими бабами, пеняй на себя…
Леня почувствовал, как холодок пробежался по его спине. Если сановитому родичу Леночки станет известно о всех его похождениях, ему несдобровать. Его вынужденное согласие на брак с Погодиной еще выйдет ему боком. Сам засунул голову в петлю…
– Ты у нас, Леонид, парень видный, девки на тебя сами штабелями вешаются! – пододвинул Наумов Селиверстову наполненную рюмку. – То, что было раньше, то в зачет тебе не идет. Заиграли страницу и перевернули. Знаю я про все твои шашни с врачихой. С этого дня про нее, Леня, ты навсегда забудь! Ты теперь у нас женатый человек. Назаренко тоже внакладе не останется. Станет она заведующей поликлиникой…
Вернулась Леночка, и Дмитрий Юрьевич мгновенно сменил тему, поднял тост за молодых, положил руку на плечо Бориса, предложил Зимину прогуляться до его кабинета.
– Расскажи-ка, Борис Андреевич, немного о себе, – протянул Наумов парню кубинскую сигару, но Зимин отказался. – Я кое-что о тебе слышал, но не привык доверять чужим словам. Хочу услышать все от тебя самого…
Пожав плечами, Зимин постарался вкратце осветить всю свою ничем не примечательную биографию. После того как отец Бориса скончался от сердечной болезни, пацана воспитывал старший брат Константин. Костя был женат на Зинаиде, у которой еще до брака с Зиминым росла дочь Даша. Костика не стало, и Зинаида с Борисом и Дашенькой бежала из города, опасаясь его бывших дружков. С каждым годом они все дальше и дальше забирались в тайгу. Прошлым годом Зимины добрались до поселка Озерный…
В гостиной Машенька непринужденно беседовала с Леночкой и Леонидом, который то и дело наполнял свою рюмку. В доме Наумова Машенька появилась совсем недавно, и ей хотелось понравиться родной племяннице Дмитрия Юрьевича. Она из кожи лезла вон, чтобы подружиться с Погодиной.
– А чем вы, Маша, занимались раньше? – включился в их разговор неожиданно Леонид, пропустивший очередную рюмку. – Или вы всю жизнь работали домработницей?
– Я после института занималась териологией или, чтобы быть точнее, хироптерологией, – пояснила Машенька, немного помявшись. – Изучала рукокрылых, таких, как летучие мыши.
– Фу, какая гадость! – поморщился кисло Леня Селиверстов и потянулся за бутылкой. – Надо срочно выпить!
Покосившись на своего жениха, Леночка покачала головой, но ничего не сказала, только прижала пальчик к губам, Леня кивнул головой и выставил перед собой повинные ладони.
– А чего вы тогда, Маша, ушли из науки? – поинтересовалась Погодина у симпатичной на вид экономки. – Надоело вам лазать
