вы собираться будете? – Лидочкин голос трескается, как наш потолок.
Буду, говорю. Что еще делать?
Хотя у меня и вещей-то… Но я их берегу. Для дочи берегу. Ей важнее.
Ей мама нужна. И все эти мелочи, я решила, пусть тоже ей будут.
Лидочка снова суется:
– Гребенку-то возьмите.
– Зачем мне гребенка? – злюсь. – Как будто ты не видишь, что я почти лысая.
– Это дело наживное, – говорит Лидочка, а сама себе в тапочки смотрит. – Все у вас наладится.
«Ерунда какая-то, а не тапочки», – думаю я. И молчу. Без всякой злобы молчу. Просто мне давным-давно сказать нечего.
ПЕТРОВИЧ
Вот это я сейчас не понял! Что значит эксперимент?
Пришел, значит, какой-то лысый и давай вещать. Еще такими словами мудреными. Я из ста штук хорошо если десять понял. И то под сомнением. Очень уж странно звучит.
Так это я еще не сразу вник – что за эксперимент. Подобные новости лучше постепенно переваривать. Чтобы несварение не случилось.
Лысый этот – какой-то ученый-социопат. Голик ржет, говорит, сам ты социопат, а он – социолог. Спец, который изучает людей и разные штуки, сними связанные. Почему одни любят, например. А другие только жрать.
Ну, это не Голик такой умный. Сам лысый про себя и рассказал. Наврал, конечно, с три короба. Я с первого взгляда определил, кто есть кто. Социопат он и есть, а не оговорка.
А Голику лысый понравился. И, что уж совсем странно, Голик лысому тоже. Иначе как еще объяснить, кого ему в пару дали? Вполне себе мужик. Димоха или Тимоха? Я не расслышал.
Да и какая разница? С таким хотя бы поговорить можно. Пободаться.
А с этой что? О чем мне с ней говорить?
Пришла, главное, и села. Губы под нос закатала, руки сложила. Я говорю: может, познакомимся? Ну что, я нормальный человек. А она мне – криво так:
– Таисия Павловна.
Я чуть не грохнулся! Говорю: а можно попроще? Таисия, там? Или Тося?
Ну!
А она опять – точно уксуса маханула:
– Нельзя. Так только своим можно! И доче. Я для нее – Тося.
«Доче? – я почти икнул. – Без шуток?»
А она сидит и глазами – хлоп-хлоп. Еще берет свой туда-сюда тягает.
Я только потом увидел. Вот это – на ее голове.
Родственники они, что ли? С нашим социопатом?
– А тебя как зовут?
«Это она мне?»
Смотрю – ну да. На меня же зыркает.
– Петрович, – говорю. – Можно просто Лёха.
– А фамилия?
«Опять берет дергает. Психичка».
– Это и есть фамилия, – нехотя отвечаю я. – Зовут Алексей.
Взял зачем-то и поклонился:
– Сергеевич, если так угодно.
Она меня прямо из себя вывела!
– Странно звучит, – выдает эта мымра. И снова беретом этим – туда-сюда… Чтоб ее…
