было мягко, но нелегко. Ноги постоянно приходилось вытаскивать из продавленного мохового покрова. Его внимание привлекло множество цветов на возвышенных участках – лютики, полярные маки, незабудки, дриады, цветы которой напоминали соцветия клубники, и другие неизвестные ему цветы.
Он в любой момент был готов спрятаться в прибрежных кустах при шуме вертолёта. Когда проголодался, нашёл свободный, без кустов, подход к реке и свернул к воде.
Игнат срезал ножом длинную ветку ивы, привязал к ней шнур с блесной и начал блеснить. Поклёвок не было. Он расстроился: его надежда питаться рыбой угасала. Присев отдохнуть на моховую кочку, увидел на соседней несколько прошлогодних ягод клюквы. Положил их в рот, высосал сок, а шкурки нацепил на крючок. К его необычайной радости, с первого заброса удилище изогнулось в дугу. Вскоре на берегу оказался приличный хариус. «Такой рыбины мне хватит на обед», – подумал он. Прошло всего несколько минут, как он поймал второго хариуса.
Игнат сидел у костра и готовил рыбу на углях. На кустах сохла выстиранная одежда. Одного хариуса он съел, второго оставил впрок. Только сейчас он смог расслабиться и внимательно посмотреть на окружающий мир. Поверхность спокойной реки блестела в лучах яркого солнца, тихое течение раскачивало ветки кустарников, росших в воде у берега. В голубом небе парил орлан-белохвост, высматривая добычу. Игнат любовался природой, его поэтическая душа наслаждалась. На несколько минут он забыл, почему здесь оказался. Затем спохватился, оделся, положил за пазуху хариуса, завёрнутого в мох, и поспешил в путь.
После четвёртой ночёвки он увидел на мху свежие следы нарт и небольшого табуна оленей. Следы вели на восток. Игнат направился по ним, рассуждая, что следы приведут к людям, а они могут помочь ему выбраться в цивилизованный мир.
Его окружали бескрайние просторы лесотундры. Здесь легко заблудиться, и никто никогда тебя не найдёт. След нарт шёл по мягкому моховому покрову, из которого торчали карликовые берёзки и ивы, обходя высокие торфяные бугры. Ноги Игната проваливались в мох и цеплялись за ветки. Он поднялся на очередной бугор, чтобы осмотреть местность. Под ногами оказалась твёрдая торфяная почва, покрытая черничником. Ягоды уже созрели, и он наелся ими до оскомины. Теперь он стал идти по буграм, держа в поле зрения след от нарт. С одного из бугров Игнат увидел впереди медведя, поедающего ягоды. От неожиданности он присел и стал размышлять: «Медведь меня не заметил. Ветра нет. Может не учуять. Надо сделать большую дугу, чтобы обойти зверя и выйти вновь на след нарт». Он спустился с бугра и достал нож, хотя понимал, что нож вряд ли ему поможет, если зверь вздумает напасть. Под прикрытием бугров, иногда ползком, он удалялся всё дальше и дальше от следа. На обход медведя ушло много времени. Когда вновь увидел отметины полозьев, с облегчением вздохнул и решил сделать привал.
Игнат уже несколько дней шёл по следу нарт. Когда его начинала мучить жажда, он делал углубление
