Взяв из общей тарелки самый большой абрикос, она его съела и начала обсасывать косточку. Два купца и гусляр за ней наблюдали, давая этим понять, что большей нелепости слышать не доводилось им за всю жизнь. На службу к царю? К Никифору? Калокир? Тот самый, из Таврики? Легче было поверить в то, что Земля имеет форму арбуза.
– Да ладно уж, ладно! Не хочешь, не говори, – тонко улыбнулся Всеслав, сделав понимающий жест, – мы все – деловые люди. У деловых людей могут и должны быть секреты! Так что, как говорится, нечего…
– Никаких секретов у меня нет, – прервал Калокир, – завтра мне дают чин патрикия, и уже на рассвете следующего дня я с пятью мешками медных грошей отправляюсь в Киев.
– Ага, – проронил Всеслав и переглянулся с хазарином. Всем как будто стало всё ясно. Даже Настася кивнула и положила косточку на тарелку.
– Кстати, Всеслав, – вновь заговорил Иоанн, – правду ли я слышал, что послезавтра и ты с дружиной своей уже покидаешь Константинополь?
– А кто тебе об этом сказал?
– Никифор Эротик.
– А, табулярий? – вспомнил Всеслав, – да, знаю. Он не дурак! Ему можно верить.
– Ну, хорошо. А тебе?
– Ты думаешь, что во мне сейчас говорит вино? – нахмурился новгородец.
– Если бы! Брага. Неужто тебя здесь больше ничто не держит?
– Ты за меня не волнуйся! Я возьму больше, чем потеряю.
Всеслав уже окончательно перестал притворяться пьяным. Было понятно, что он ни в одном глазу.
– Какую бы ты хотел получить награду? – опять пристал к нему Иоанн, – если пожелаешь, я без труда для тебя выхлопочу грамоту на беспошлинную торговлю по всей империи.
– Нет, не нужно. Конечно, это было бы славно, но князь меня не похвалит, ежели я за услугу, оказанную ему, получу награду не от него.
– Однажды он подарил мне коня с золотистой гривой в награду за мою песню, – не к месту встрял в разговор молодой гусляр, – и я этого коня потом сбыл в Путивле за десять гривен!
– А мне, за песню также, браслет, – сказала Настася и подняла красивую свою руку, чтоб все увидели на её запястье витой золотой браслет, точь-в-точь как у Клеопатры.
– А мне, – вставил своё слово и Авраам, – шапку драгоценных камней – за то, что я ему дал неплохой совет.
– Что же это был за совет? – насмешливо заморгал будущий патрикий, – но только имей в виду, что никаких ценностей в моей шапке нет и никогда не было.
Иудей слабо улыбнулся. Даже, скорее, просто блеснул глазами.
– А мой совет тебе и не пригодится. Однажды я сказал Святославу: «Князь! Не обижай народ божий и опасайся казней египетских!»
Калокир внимательно поглядел в глаза Аврааму.
– Казней египетских? – понимающе улыбнулся Всеслав, – ну, ты и смельчак! А разве наш князь не обидел тебя уж тем, что срубил башку твоему кагану?
Длиннобородый купец сделал отрицательный жест.
– Нет! Он поступил так, как должен был поступить. Каган наш – огромный, сильный, как Маккавей,
