минуты.
– Императрица дозволяет вам встать! – вскричал церемонимейстер. Все поднялись. Хор смолк. Евсевий Эфалиот, подойдя к Никифору Фоке, взял у него какой-то небольшой свиток с печатью и, развернув его, зачитал указ Феофано о присвоении Калокиру чина патрикия. Пока звучал его голос, в зале стояла могильная тишина. Василий и Константин вели себя так, будто им пригрозили розгами за малейшее шевеление.
– Иоанн Калокир, приблизься! – позвал Евсевий, кончив читать и вновь свернув свиток. Идя к царице, Иоанн пристально глядел под ноги, чтобы как-нибудь не споткнуться, но всё равно не заметил первую ступень трона и чуть не грохнулся. По всей зале пробежал шёпот. Императрица прыснула, но совсем даже не обидно, а очень располагающе, как смешливая девушка из деревни. Встав перед ней на колени и склонив голову, Иоанн поймал вдруг себя на том, что пройденные четыре ступеньки будто бы приподняли его над сердцебиением. Маленькая рука Феофано властно легла на его затылок. Её мальчишеский голос звонко потряс гигантские своды залы, невидимыми ладонями хлопнул по всем ушам, достигнув предела силы, и, задрожав, на последнем слоге сорвался, как струна арфы:
– Властью, данной мне Богом, во имя величия Ромейской державы провозглашаю тебя, Иоанн Калокир, патрикием! Аксиос!
– Аксиос! – дружно подхватили военные и гражданские, – слава, слава!
Вставая под гром оваций, Иоанн встретил пристальный взгляд Василия. Столько злобы, столько высокомерия леденело в глазах тщедушного мальчика, будущего Болгаробойцы, что молодой патрикий весь вздрогнул, как от пощёчины. Этот взгляд заставил его опомниться. Опустив глаза, он медленно повернулся, сошёл с подножия трона и зашагал, ничего не видя, к дверям. Пришлось протосинкелу Феофилу с большим золотым крестом его догонять, чтоб благословить. Встав перед крестом на колени, Иоанн вдруг увидел на нём Мари. Но это было видение. И оно растаяло в тот же миг.
Царица, воспользовавшись долгожданной возможностью спрыгнуть с трона, вложила свою ладонь в обтянутую перчаткой руку Рашнара. Тот с обнажённым мечом повёл её к выходу. Муж венценосной женщины поспешил за ними, путаясь в полах царского скарамагния. Вслед за ним оставили залу варяги, певчие и все те, кто в ней был, кроме двух детей и их слуг.
Покинув дворец через главный вход, длинная процессия двинулась к Ипподрому. Варяги шли с обеих сторон её, оттесняя людские массы. Люди встречали богоподобную Феофано рёвом безумного ликования. К ней летели со всех сторон красные и белые розы. Она порой их ловила и улыбалась. Следом за нею шёл Калокир, по левую руку шагал Рашнар, а справа – Никифор Фока. Толпа шумела всё громче и напирала. Яростный пыл поклонников молодой царицы не остывал под взглядом Рашнара. Варяги пустили в ход рукоятки сабель и алебард. К счастью, обошлось без смертоубийства.
Внутрь Ипподрома толпа допущена не была. Оставшись за стенами, горожане мигом притихли, дабы не пропустить ни одного слова. Сенаторы
