посреди огненной ловушки в самом эпицентре совершенно внезапно и необъяснимо вспыхнувшего пожара.
Возникло подозрение в умышленном поджоге, и делом занялась полиция. Кларк как раз и был одним из сыщиков. А мне он особенно запомнился, потому что производил впечатление человека солидного и основательного. В то время он стал одним из немногих людей, чье общество я еще мог выносить.
Я подошел к нему и сказал:
– Глупо было с моей стороны не узнать вас сразу, верно?
Он посмотрел на меня пустыми глазами поверх кипы полотенец, а потом, увидев, кто перед ним, расплылся в дружеской улыбке.
– Я так и думал, что вы меня не забудете, мистер Дулут, но мне было указано ничем не выдавать нашего знакомства. Кстати, мы беседовали о вас с доктором Ленцем. Он сказал, что через пару недель выпишет вас отсюда. Хорошие новости, верно?
– А вас тем временем внедрили в штат, чтобы присмотреться к нам, придуркам, не правда ли?
Он многозначительно подмигнул мне.
– Для всех я всего лишь новый дневной санитар.
– Вас понял, – сказал я. – Кто еще в курсе?
– Только Морено и доктор Ленц. Идея принадлежала капитану Грину.
– Если есть настроение поговорить сугубо конфиденциально, – сказал я, – то мне это было бы очень интересно.
– Боюсь, что я лишь тупой рядовой коп, – ответил он лукаво. – Не могу пока ничего вам сообщить, кроме того, что полиция неустанно работает над делом, и мы рассчитываем добиться значительного продвижения вперед в ближайшее время.
– Вы рассчитываете добиться продвижения вперед? – эхом повторил я в недоумении.
– Шучу. Это всего лишь наша стандартная формулировка для прессы, мистер Дулут.
Он крепче зажал между ладонями кипу полотенец и удалился, бросив мне через плечо улыбку.
И эта улыбка немного добавила мне уверенности в себе. Кларк принадлежал к числу тех надежных парней, рядом с которыми начинаешь ощущать твердую почву под ногами. И, как говорится, еще никому не мешало иметь друзей в зале суда. Но одновременно я отчетливо понимал, что одному Джону Кларку не под силу разобраться в слишком запутанной ситуации.
Запутанной – иначе не скажешь. Я ощущал, как это дело все более и более втягивает меня в свою орбиту, в то время как я все менее и менее понимал, что происходит в действительности. Хотя следовало признать и другое. Разными путями и через многих людей я собрал изрядное количество информации, которую в силу многих причин предпочитал пока держать при себе. Мне представлялась вполне логичной попытка во всем самому разобраться. Как я уже отмечал, инстинкты детектива принадлежат к числу фундаментальных человеческих инстинктов. Даже у нас, бывших алкоголиков. А я в целом уже почти вернул себе ясность мышления.
Преисполненный новой решимости, я тут же воспользовался возможностью незаметно допросить мисс Браш,
