он. – Или оса? А вы?
Ответа не последовало. Петр лежал на холодном полу, блуждая взглядом в пространстве. Сотрудники проносились мимо, обходя или переступая через обездвиженное тело. В глазах Петра бессмысленное мельтешение работников взад-вперед внезапно выстроились в стройную систему, единый механизм взаимодействия, где каждый четко знал свое место и задачу.
«Почему я раньше этого не замечал? – спросил он себя. – Почему сейчас увидел? Все из-за того, что я не человек? Или они теперь не люди и поэтому такие собранные и организованные? Как насекомые».
На запястье тикали часы. С каждой секундой, звучащей как единственный звук во Вселенной, Петр сильнее и сильнее ощущал отчужденность.
«Мне здесь не место. То ли я понял самое главное, то ли совсем перестал что-либо понимать».
– Где мое прежнее тело? Из метеорита?
– Издохло, – равнодушно ответил Миша и, положив руки в карманы, медленно побрел куда-то, напевая под нос знакомую песню. Ноги в коричневых штанах постепенно исчезли из поля зрения.
Шеф сидел рядом и молча наблюдал за происходящим.
– Авдей Никитич, отпусти меня, – спокойно попросил Петр.
– Ты действительно этого хочешь? – потухшим голосом произнес старик. – Незаменимый! Лучший! Избранный вести нас в будущее! Хочешь покинуть гнездо?
– Хочу.
Шеф обреченно вздохнул.
– Тогда иди…
Петр в последний раз отстраненно посмотрел на бывшего начальника, друга и… брата.
– Все правильно, – сказал он полушепотом. – Так и должно быть.
– Петя, ты был мне братом! Мне, Мише, всем нам! И предал!
– Я не Петя, он не Миша, а ты не Авдей! Это не наши имена!
– Это неважно.
– Нет, это самое важное! – неожиданно вспыхнул Петр. – Мы давно забыли самих себя! Внедрение сделало нас безликими. Мы просто на время становимся теми, в кого загружаемся. Смотрим их глазами! Говорим их словами! Но кто мы такие? Я не помню своего настоящего имени, не помню, что стало с нашим миром. А ты помнишь?
Авдей помрачнел, взгляд его затуманился.
– Помню, что дома больше нет. Первые симбионты вымерли. Цивилизация на краю…
– Уже слышал, – перебил Петр. – Что и требовалось доказать. Вместо прошлого маленький фрагмент, вместо будущего… – он прервался, помолчал, затем махнул рукой так, как это обычно делал Петр. – Вместо будущего бесконечный путь и грязные следы. Нет, не могу! – Петр приподнялся на локтях. – Кстати, как мы себя называем?
Шеф смешался, не понимая вопроса, и ответил единственное, что знал:
– Осы…
Морщась от боли, Петр встал и отряхнулся.
– Прощай, Авдей, – сказал он и, пошатываясь на свинцовых ногах, направился к лифту. Никто не хотел смотреть ему в глаза, по пути попадались лишь спины и затылки. Среди полнейшего безмолвия слышались сбивчивые уходящие шаги. На опушке хмурый сержант сделал вид, что не замечает изгоя.
– Зачем вы строите
