он возьмет Кранцева в свою контору для контактов только с русскоязычными партнерами.
Звучало соблазнительно.
Конечно, сам Кранцев считал, что наилучшим вариантом для него был бы переход на работу в ООН, но эта перспектива пока еще только прорабатывалась и даже не вырисовывалась. Да и желающих было больше, чем нужно. Так почему бы не принять плату от заезжих чудаков за, возможно, сомнительные с точки зрения былой партийной морали, но не противоречащие законам капитализма услуги… Прощаясь в полутемном холле гостиницы «Бристоль», Петр проворно сунул Кранцеву в карман пиджака какой-то конверт.
– Пять тысяч франков под отчет, ну там угостить кого, телефон, транспорт и проч. Встретимся через пару месяцев, когда фирма будет зарегистрирована… тогда и побалакаем о деталях… А пока – бывайте, Артем, ни пуха вам в вашей Женевочке…
Оставшись один, Кранцев рассеянно нащупал в кармане конверт. Пять тысяч… под отчет… Никогда у него не было таких денег… Не бойтесь, ребята, не прогуляю, все будет тип-топ… Правда, ощущение, что можно пойти и потратить, пьянило, но надо знать трусишку Кранцева, первой тревожной мыслью которого было: бог весть откуда свалились эти бабки, надо поаккуратнее, не потратить лишнего, а не то ненароком еще пришьют дело за эдакую сумму… Но несмотря на тревогу, в душе все равно теплилось радостное ожидание грядущего укрепления материального благополучия… Неожиданное прибавление в бюджете стало для Артема только началом в череде открытий чудес-расчудес резво стартовавшего российского капитализма, решившего обосноваться и укрепиться за пределами родины.
Впрочем, чтение сообщений об освоении Женевы русскими предпринимателями быстро надоедало Кранцеву, если не огорчало – «живут же люди». Хватало своих забот. Прояснить перспективы устройства в ООН он наивно рассчитывал в разговоре с Тороповым. Не договариваясь заранее, он нашел этого рядового сотрудника ООН в его небольшом, плохо освещенном кабинете в дальнем углу третьего этажа. Нельзя сказать, что Алексей Торопов значился в списке больших симпатий Кранцева. Это была даже не неприязнь, а скорее брезгливость. Слова и жесты этого человека вызывали сомнения, а манеры казались слащаво-скользкими. Это началось не сейчас, с Тороповым они впервые встретились еще в Нью-Йорке, где Кранцев оказался по случаю очередной гуманитарной конференции, а тот тихо трудился в Юридическом департаменте. Случай свел их в продуктовом магазине, куда они, оба приглашенные в гости к общему приятелю, зашли отовариться. Кранцев быстро, долларов на двадцать, набрал в корзинку простой закусон – нарезку ветчины, орешков, каких-то овощей-фруктов – и встал в кассу. Поскольку предложения разделить расходы от спутника не поступило, он полез за бумажником, и в этот момент Торопов предложил воспользоваться его карточкой для освобождения от семипроцентного налога. Он упорно тянул карточку, вместо того
