выпалила Иррис.
– Я же говорил – оставим приличную вежливость твоим глупым тёткам. Я не собираюсь пускать тебе пыль в глаза, говоря о том, как меня поразила твоя красота и ум, и обаяние. Хотя да, признаться, поразила. Но красивых вдов можно купить в этом мире по пять ланей за пучок. А причина в том, что, помимо твоих синих глаз, меня всем устраивает этот брак, и назови хоть одну причину, по которой он не устраивает тебя? – джарт Драго криво усмехнулся. – Но если ты хочешь сыграть в оскорблённую невинность, то я сейчас выставлю нотариуса за дверь, сожгу то соглашение о помолвке, которое он уже почти дописал, а спустя полчаса пошлю за ним снова, чтобы повторить всё сначала, после глупой игры в смущение и «да, милорд»! Или мы поступим как взрослые люди, подпишем бумаги и займёмся приготовлениями к свадьбе? А может, тебе не понравился мой сын? Так кроме Себастьяна у меня есть ещё два. И ещё братья. Можешь выбрать.
– Это… неслыханно, милорд, – только и выдохнула Иррис.
– Неслыханно «что»? – джарт Драго навис над ней, как скала.
– Я даже не знаю, что. Да всё! – развела она руками, не зная, что сказать.
– Я не кахоле, Иррис, и мне нет нужды мазать сиропом горькую правду твоей ситуации. Ты умная женщина, и в глубине души тоже понимаешь, что у тебя нет по-настоящему веских причин отказаться от такого предложения. А теперь иди и успокой эту курицу с нюхательными солями, потому что за это утро она закудахтала меня почти до приступа ярости, а мне не хотелось бы случайно сжечь этот милый домик.
Иррис вдруг усмехнулась, вспоминая своё собственно сравнение с ястребами и курятником.
– И что не так? – спросил Салавар Драго, глядя на её колебания.
– Вы… Спасибо за честность, я это ценю, но… вы могли бы быть просто более… вежливым, что ли? – ответила она, понимая, что он во всём прав.
Прав, по сути. Просто правда, не украшенная обёрткой витиеватых слов вежливости, всегда выглядит не слишком красиво. Ей бы хотелось, чтобы не он, а Себастьян сделал ей такое предложение где-нибудь в вечернем саду при луне и…
…чтобы мотивом этого предложения была его любовь, а не какие-то потоки силы.
Иррис, не будь дурой! Да ты сапоги должна целовать Салавару Драго за это чудесное спасение!
Джарт Драго скрестил руки на груди и произнёс с лёгкой досадой в голосе:
– Если бы ты знала меня чуть больше, то, наверное, поняла бы, что вчера и сегодня я потратил в этом доме свой пятилетний запас вежливости. Я честен, прямолинеен и зачастую груб. Но если тебе нужны расшаркивания, то я могу позвать Гасьярда, и он будет тут словоблудить до вечера, выражая «искреннюю признательность за гостеприимство и надежду на дальнейшее что-нибудь там». Но суть моего предложения от этого не изменится. Так ты согласна, Иррис Айфур, стать женой моего сына?
Серые глаза прожигали её насквозь.
Впрочем, каким бы неожиданным ни было это предложение, как бы странно не прозвучали слова Салавара Драго и каким бы самоуверенным и наглым ни был
