весело вспоминали Наташа с Володей, Петров привез их в Дом творчества композиторов в Репино и, обеспечив съестными припасами, запер в коттедже, предупредив, что не выпустит, пока они не выдадут готовый текст арии. Литературного опыта такого рода у них было маловато, и они изрядно помучились, прежде чем смогли уложить нужные слова в готовую музыку. Но следует отдать им должное: справились они со своей работой очень хорошо. Мне по душе эта ария, которая начинается словами «Нет больше Марты! Екатерина Первая». Ария получилась и сильная, и в то же время очень женственная, и мне было удобно ее петь. Это действительно образ женщины, которую полюбил Петр и которая любит Петра. Мы много раз вывозили эту оперу на гастроли за рубеж, представили ее и в Германии, и в Норвегии, и в Греции, и в Швейцарии. И всюду она получала очень горячий прием. Все ее содержание олицетворяло мощь России. К тому же это был очень петербургский спектакль.
Наши отношения с Андреем всегда были и дружеские, и творческие. Познакомилась я с ним, когда была студенткой Консерватории, а он – молодым членом Союза композиторов Ленинграда, у руля которого стоял Василий Павлович Соловьев-Седой. Потом я многократно участвовала и в фестивалях «Ленинградская музыкальная весна», которые начались при Петрове, и в просветительских концертах. У меня в репертуаре была его «Песня матери» из первого советско-американского фильма «Синяя птица». Песня очень красивая. Он в каждом жанре проявил себя как большой мастер. «Петр Первый» – замечательная опера, «Сотворение мира» – изумительный балет. А сколько звезд пело его песни на эстраде! Важно и то, что до сих пор народ поет его песни.
С И. Богачевой и Ю. Темиркановым на записи оперы «Петр Первый» в Театре им. Кирова. 1977. Фото Ю. Белинского
Прошло много лет, и на новом витке жизни мы часто стали с ним встречаться по делам общественным. Я стала председателем Координационного совета творческих союзов Санкт-Петербурга, а он – моим заместителем. И когда приходилось что-то где-то пробивать, мы делали это дуэтом. Много было хождений по разным инстанциям, писем в поддержку творцов. Защищали от административного прессинга мастерские художников, которые время от времени чиновники пытаются обложить непомерными поборами. Пришлось помогать в решении различных проблем 40-й поликлинике для творческих работников. И делали мы это всегда с огромным удовольствием. Андрей был очень коммуникабельным человеком, и люди всегда тянулись к нему за помощью, за советом, зная, что он внимательно выслушает, серьезно отнесется к решению проблемы.
Каким он был для меня? Прежде всего, обаятельным, всегда полным жизни, всегда уверенным, что все должно быть хорошо. У него были очень молодые глаза. Несмотря на возраст, он и в 75 лет оставался молодым. Мне, во всяком случае, годы его не бросались в глаза, я его возраста просто не замечала. Звала его Андрюшей. То, что он так рано ушел, такая потеря для всех нас… Он мог бы еще жить и жить, потому что был молод душой. Почему Бог так внезапно забрал его к себе? Видно, Он тоже любит талантливых людей.
Лишь
