запозданием, но привезли соответствующие приборы. Таки да. Радиация – была. Не очень так чтобы, но заметно превышающая природную. Некоторые предметы, подобранные недалеко от эпицентра, фонили еще сильнее.
– Что значит заметно, растак вашу Машу? Цифры, цифры, чтоб вас! И состав, спектр излучения! Загрязнения! Что там рвануло – грязная бомба или что похуже?
Цифры от доклада к докладу уменьшались, словно съеживались перед полковничьим напором. Наконец Замчевский сам поехал на место:
– Два валуна лежит гранитных, вы мне рапортуете: радиация! Херация!
Сидя за рулем служебного «Патриота», смог одолеть только окраину Красного Села – дальше был завал обломков, а местами сгорел асфальт. Прошелся заказными, скрипучими ботинками по каше из обрывков, щепы и чего-то чавкающего, буро-красного. Все понимали чего. В грунт, лишенный рыхлого органического покрова, оно впитывалось плохо, а вот на обувь липло ободьями, глинисто. Эмчеэсники собирали эту кашу совками в мешки.
Остановился возле приборов. Недовольно оттопырилась толстая нижняя губа, почти не видно стало родинку, похожую на изюмину, на подбородке. Глаза сощурились и стали окончательно оловянными пуговицами. Стрелки приборов не замирали. И не дрожали возле некоего положения равновесия. Ползли вниз.
– Экспоненциально… – сказал кто-то рядом.
– Умный шибко! – рявкнул Замчевский. Хуже нет, когда мешают думать. А мысль была, только надо было ухватить ее за хвост. Да: импульс – и потом резкое падение, постепенно выполаживающийся график, видал он где-то такой.
– Был один импульс, образовались эти хреновы изотопы – и все? Распадаются? А привнесенного делящегося материала не было?
– Похоже.
– Так проверяйте! Химиков сюда, где они там дудохаются? И эквивалент мне давайте, на лешего ж вас учили! – дальше пошли рискованные, авангардные многоэтажные конструкции русского устного, но было понятно, что делать.
Тротиловый эквивалент того, что рвануло, получился более мегатонны.
– Да что у них там, подпольная лаборатория была, ваххабитская? Склад? Перевалбаза? – размахивал руками Замчевский. Длинные были грабки, за все задевали даже в его просторном кабинете. – Миллион – вы себе представляете? Где этому там поместиться?! На даче, гр-рубо говоря?! Миллион! Тонн!
Он носился по кабинету из угла в угол. Ковер был истоптан бурыми, огромными, сорок пятого размера, кисельными следами. Высыхая, они дубели, трескались коркой, будто лужи летом. Эксперты жались в углу. Они побывали близко к месту взрыва, и их ботинки тоже оставляли такие следы. Воронку подобной величины видывал только самый старший из них, доцент Политеха Камчатов. Раз в жизни. Еще молодым специалистом, принимая участие в испытаниях атомного экскаватора в Коми АССР. Камчатову и принадлежала оценка мощности взрывного устройства более чем в мегатонну тротилового эквивалента.
– Термояд…
