настоящее. В этом она не разбиралась. Успела увидеть только, что на площадке топчутся не меньше, чем четверо.
– Телефон вашего начальника, пожалуйста.
Голос у Марины был резкий, заводской, приспособленный прорываться сквозь гул моторов, скрежет резцов, вой вентиляции. Она старалась, чтобы он оставался наступательным. Нападение – лучший способ защиты. Видимо, Густав попал в какую-то историю. Она перебирала в уме: что может быть дома интересного для милиции? Таскал ли он домой ворованные заводские побрякушки. И воровство это или списание. Или приватизация.
На площадке произошло движение. Зашуршала бумага:
– У нас ордер на обыск в вашей квартире!
– Это что еще такое? – Марина дала выход неподдельному возмущению, но в глазок совали бумагу, где так и было написано: «на право производства обыска согласно статьям», и адрес совпадал, и фамилия – Нореш. А дальше читать – надо знать законы.
– Несовершеннолетняя Нореш Александра в квартире? – покрыл шорох бумаги гулкий голос. Другой. Удостоверение предъявлял не этот. Вверх и вниз по лестнице ходуном заходило эхо, дверь отозвалась дрожью.
– Она вам не понадобится, – громко и четко ответила Марина. На площадке затоптались шумнее, бумага исчезла. Теперь в глазок видны были пятеро. Мильтон только один. Остальные в штатском. И Светка, бывший распред Светка!
– Светка, ты-то там чё делаешь?
– Марин, открой! Все по правде, не бандиты! – неуверенно, гаснущим голосом отозвалась Светка.
Марина заколебалась. Мильтон начал бубнить насчет сопротивления закону: «имеем право применить силу» и прочее. И она открыла.
Сейчас же квартира заполнилась топотом и запахом сапог. Санька выбежала из маленькой комнаты и спросила:
– А этот дядя охотник? Он будет спасать Красную Шапочку?
– Уйди, и так тошно… – И Марина выпихнула Саньку обратно.
– Обыск производится с целью обнаружения взрывчатых веществ, радиоактивных материалов и оборудования для их производства. А также следствие интересуют любые предметы высокой технологии, – сказал широкотелый штатский с гулким голосом. – Освободите стол, буду составлять протокол. И ответьте на мои вопросы. Приступайте! – обратился он к мильтону и еще одному штатскому, хлипкому, как соломина, перегибавшемуся в поясе от саквояжа, который тот держал в руках.
И пошло, и поехало. Имя-фамилия-возраст и прочее такое – это широкий заполнил быстро. А потом начал: где Август, где Август. Марина проследила, чтобы он записал так, как было сказано. Не виделись два месяца. С пятого ноября.
– Личные причины.
– Какие именно? Неподходящую компанию водил, а?
– Без комментариев. Лич-ны-е.
– А все-таки, к нему домой приходили или он с работы задерживался?
– Я сказала, без комментариев. У меня на кухне тушится курица, я буду иногда выходить на кухню.
– Тогда
